Яги Таро

После вчерашнего корпоратива Иван всё проспал. Даже не слышал, как жена собирала детей и, тем более, не реагировал на её попытки разбудить храпящее тело. Продрав глаза в двенадцатом часу, он, не завтракая, вызвал такси и рванул на работу. На удивление, рабочий процесс не заметил его отсутствия - никто ему не звонил, да и на почте валялась лишь пара малозначащих писем. Иван шумно выдохнул, вынул из тумбочки плитку шоколада и помчался к программистам, у которых всегда была в заначке бутылка крепкого. Чуть не опоздал, коньяк был на исходе. Хлопнув пару рюмок, закусив каким-то беляшом, он успокоился и начал разбирать счета для клиентов, но тут позвонила секретарша шефа:


- Иван, тебя Кирилл Сергеевич вызывает!


- Вот чёрт! – вздрогнул Иван. – Наверняка, вчера на корпоративе что-то я натворил, блин. Вот нифига же не помню после деда Мороза. Ладно, была-не была!


Шефа Иван знал давно, ещё со времени приезда того в Москву, поскольку их жёны были подругами. Тогда работа по специальности у Ивана не заладилась и он устроился простым охранником в офис фармацевтического предприятия. После череды совместных праздников, Кирилл предложил перейти к нему на фирму. Так Иван и стал менеджером по продажам в транспортной компании. Звёзд с неба не хватал, зарплата, вследствие этого, была небольшая, но, благодаря личному знакомству с шефом, его особо не донимали ни служба безопасности, ни ревизоры из финотдела. На сносную жизнь и выпивку хватало, жена тоже зарабатывала - чего ещё нужно?


Зайдя в кабинет к шефу, Иван обнаружил там благодушно настроенного Кирилла, начальника финотдела Инну и Сергея, таможенного брокера. На столе красовался початый коньяк, две бутылки шампанского и фрукты. Вчерашний корпоратив продолжался…


- Заходи Иван, присаживайся! – Распорядился Кирилл. – Что будешь? Коньяк, шампанское? Не тушуйся, всё равно работы уже нет, все Новый Год празднуют.


- Тогда коньячку, пожалуй, – расслабился Иван.


- Что ты вечно напиваешься то так? – Спросил шеф после первой рюмки. – Хоть не зови тебя на праздники. Какой смысл то насосаться в начале вечера, когда всё самое интересное ещё впереди?


- Да я откуда знаю? – Разоткровенничался уже захмелевший Иван. – Как-то само собой так получается. Вроде, и говоришь себе, мол, хватит, а потом за одним столом рюмку, за другим – раз, и потерялся.


- Гложет, гложет тебя что-то, - подал голос Сергей. – Так просто не бывает. Ладно там, раз в месяц, но ты же по два раза в неделю на работу опаздываешь, пропадаешь где-то по полдня. Может, дома что не так? Или кризис среднего возраста?


- Да нет, дома всё нормально… Я не знаю, честно…


Иван не хотел делиться подробностями, которые состояли в том, что с женой у них было «никак». Всё рассыпалось ещё лет 5 назад. Они резко охладели друг к другу после рождения долгожданного и выстраданного второго ребёнка. После родов жену пригласили на новую, интересную и требующую много времени работу, а Иван не смог перестроить свой образ жизни. Пошли скандалы, взаимные обвинения в несоблюдении интересов семьи, при этом детей всё чаще стали отправлять к родителям, а сами жили отдельной, по сути, жизнью. Естественно, последовал ряд взаимных супружеских измен, после чего семью уже было не склеить. Так и жили, создавая видимость, держа ситуацию, насколько это возможно, втайне от друзей и знакомых. А пропасть всё ширилась…


- Ладно, - отвлёк его от грустных мыслей Кирилл. – Мы тебя не за тем позвали. Но с алкашкой правда, завязывай! Ни к чему хорошему это не приведёт. Я серьёзно. Можешь и работу потерять, считай это предупреждением. Сегодняшний день не считается, можешь расслабиться, разрешаю. Серёг, плесни бойцу ещё рюмашку.


- Так! – Продолжил Кирилл после рюмки. – Ты мне вчера все уши прожужжал про своего японца. Он и правда в логистической компании работает?


- Яги Таро? – Удивился Иван. Вот уж о чём он не думал вчера, так это о том, чтобы рассказывать шефу о своём знакомом, во наклюкался-то… - Да, он писал о том, что тоже в транспорте трудится…


- Отлично! Значит, смотри – у Сергея заказ есть на экскаватор японский. Сверхнегабарит, 120 тонн. Штатными средствами мы его не доставим, а ехать специально в Японию, искать пути, экономического смысла пока нет, надо сначала предварительный расчёт клиенту дать и предоплату выбить на командировку. Спишись со своим японцем, пусть посчитает тралы там, погрузку в порту, таможню и так далее. Считаем до Находки, оттуда своими силами потащим. Всю информацию по поставщику Сергей тебе сейчас на почту перешлёт. Лады?


- Да, конечно. Напишу. Но у них каникулы сейчас, до 4 января.


- Ничего страшного, у нас тоже до 10 января всё замрёт. Завтра напиши ему, а числа 12-го соберёмся, всё нам доложишь. Давай ещё по рюмке и иди домой, отпускаю тебя на сегодня. Всё равно работник из тебя уже никакой. Как там японцы чокаются? Бандзай?


- Не, «бандзай» – это когда руки поднимают и кричат, типа нашего «ура». А когда чокаются, то говорят «канпай»!


- Спасибо, запомню. Ну всё, канпай!


- Учти, Иван! – Холодным металлическим голосом добавила Инна. – Я всё буду держать на контроле. Провалишь – пеняй на себя.



Домой Иван конечно не попал, алкогольная вожжа уже тёрла его ляжки. Созвонившись со своими постоянными друзьями-собутыльниками, он поехал пить пиво на Войковскую. Там снова назюзюкался, потерял память и проснулся следующим утром на квартире у одного из офисных программистов. Ничуть этому обстоятельству не удивившись, ибо такое было уже не в первый раз, он, было, собрался на работу, но Димка-сисадмин порадовал его известием о том, что подвыпивший шеф вчера вечером всех, кроме бухгалтерии и финотдела, на сегодня отпустил. Мысленно пожелав шефу здоровья и долгих лет жизни, Иван побрёл домой, предчувствуя крайне неприятный разговор с женой. Но там его тоже ждал сюрприз. Супруга поняла, что Ваня ушёл в очередной запой, и уехала с детьми к маме, в Пушкино, оставив язвительную записку о том, что дети ждут его хотя бы завтра, на Новый Год. Вот завтра и поеду, решил Иван, и, перекусив остатками колбасы в холодильнике, завалился спать.

 

День у Яги Таро начался как обычно. Проснувшись в 6 утра без будильника, он скатал футон* и с усердием сделал сложную зарядку. Такую привычку он воспитал в себе уже без малого два года назад. В детстве он был довольно упитанным, пухлым мальчиком, чурающимся любых физических нагрузок, в юности это привело его к безобразному телу, с рыхлым обвисшим животом и тонкими рахитичными ногами. Наверное, всё так бы и продолжалось, но в 21 год Таро безнадёжно влюбился. Причём, любовь была действительно безнадёжной, поскольку предметом его страданий стала совсем молоденькая, на четыре года младше, девушка из России, которая приехала изучать японский язык. С ней он познакомился в китайском кафе, расположенном по соседству с его домом, где та подрабатывала официанткой. Это не было любовью с первого взгляда в обычном понимании, чувство рождалось долго и легко. Снежана, так звали девушку, поначалу плохо знала разговорный японский язык, и Таро, будучи в этом кафе постоянным посетителем, взял на себя миссию ликвидировать это отставание. Частенько, когда не было посетителей, он присаживался за барную стойку и наговаривал ей популярные фразы, народные речевые обороты, обучал смешным и ругательным словам. Поначалу Таро воспринимал это как весёлое времяпровождение, но через месяц он уже не представлял себе, как проведёт вечера с четверга по субботу (в эти дни Снежана выходила на подработку) без этих милых посиделок. В пятницу, когда посетителей всегда было много, он мчался с работы в эту кафешку и сидел до самого закрытия, лишь бы улучить минутку общения и поздно ночью тревожно уснуть, вспоминая её вьющиеся белокурые локоны и переливчато-высокий беззаботный смех. Боже, какая она была красивая…


… А потом Снежана уехала. Родители были против продолжения обучения, виза заканчивалась, и девушке пришлось возвращаться в Россию. В последний вечер она плакала, говорила, что приложит все усилия для того, чтобы вернуться в Токио, что в России ей «ничего не светит» (Таро так и не понял этого выражения), что она уже взрослая и мечтает вырваться из-под родительской опеки. Таро тоже расплакался, не найдя в себе сил признаться ей в любви, и не представляя, как он будет теперь жить дальше. Так, зарёванные, и расстались, невинно обнявшись на прощание.


… Двое суток Таро почти не спал. Ночами он то смотрел дурацкие шоу по телевизору, то распахивал балкон и часами разглядывал небо, строя из звёзд лицо своей любимой, засыпая беспокойным сном лишь на пару часов, под утро. В конце концов, это привело его к нервному истощению, и он упал в обморок на работе. С начальницей у него были хорошие, тёплые отношения, и Таро, сам не зная почему, всё ей рассказал, когда его привели в чувство. Та покачала головой, отправила к врачу и дала неделю отпуска. Так, потихоньку, глотая килограммы таблеток, выписанных врачом, Таро выкарабкался из депрессии.


… Прошло полгода. Свой русский номер Снежана ему не давала, а японский замолчал сразу после её отъезда. По е-мейлу они никогда не общались, так что писать было некуда. Таро усиленно изучал русский язык и обычаи, потратил не одни сутки на поиски Снежаны в социальных сетях, разыскал и опросил две русские общины в Токио, но бесполезно – слишком мало времени Снежана провела здесь, чтобы её кто-то знал или хотя бы запомнил. Таро не хотел сдаваться и уже выносил безумные мысли насчёт того, чтобы в свой следующий короткий отпуск поехать в Россию и найти её там, встать перед ней на колени, как принято у русских, и признаться в любви, но вдруг Снежана приехала сама.


Он узнал об этом случайно, зайдя по привычке в «их» кафе вечером, чтобы напиться. Зашёл и остолбенел. За стойкой, спиной ко входу, стояла его любовь и мило щебетала с хозяином, пожилым китайцем. В глазах всё поплыло, сердце колотилось так, что косяк двери, о который он неосознанно опёрся, чтобы не упасть, заходил ходуном. Внезапно в мозгу вспыхнула мысль: - «Вот! Прямо сейчас! Я ей во всём признаюсь! Второй раз я её не потеряю!»


- Не уходи, вернусь! – крикнул он по-русски в спину Снежане, выскочил из кафе, провожаемый недоумённым взглядом хозяина, и помчался в цветочный магазин за углом. Ничего не соображая, сунул продавщице ман**, схватил первый попавшийся букет и полетел обратно. Бессовестно растолкав семейную пару на входе, Таро ворвался в кафе и упал на колени перед принимающей заказ у одного из столиков Снежаной.


- Ти тут, я рад здесь, что счастривая! – Сбившимся голосом, путая слова и ударения, закричал он по-русски. – Я Васу рюбрю! Вот… сирьно рюбрю, оотень курасивая ти!


Снежана растерянно стояла на месте. Вскочившие со своих мест японские посетители кафе, не привыкшие к открытому выражению чувств, и не понимающие чужого языка, с удивлением и некоторым страхом смотрели на эту сцену. Лишь хозяин-китаец, достаточно повидавший на своём веку, всё сразу понял, довольно улыбнулся и подошёл к ним:


- Вам надо поговорить. Идите в мой кабинет, там открыто. Я сам всех обслужу.


Неуклюже поднимаясь с колен, Таро рассыпал букет. Ползая по полу и собирая цветы, он вдруг заметил, что Снежана начинает от него пятиться. Тогда Таро вскочил, схватил Снежану за руку и чуть ли не силой потащил её за барную стойку, где в уголке находилась дверь в каморку хозяина. Усадив девушку на стул, он вновь встал перед ней на колени, взял её руки в свои и, глупо улыбаясь, стал вглядываться в родные, милые черты.


- Таро, что всё это значит? – Озадаченно спросила она по-японски.


- Как что? Суки десу***! Ты мне нравишься! Я хочу быть с тобой, никогда больше не расставаться!


- Ох, Господи ты боже мой! – Перешла Снежана на русский. – За что мне это наказание?


- Наказание?


Спохватившись, Снежана вновь заговорила по-японски:


- Таро, Таро… Я тебе нравлюсь? Ты делаешь мне предложение?


- Да! Да! Да!


- Ох, - печально вздохнула она. – Но ты мне не нравишься, это проблема.


- Я? Как? Почему? – Растерялся Таро.


- Почему? Ох, Таро… Ты такой смешной… Посмотри на себя. Почему ты решил, что я тебя могу любить? Я считала, что мы просто друзья. А ты придумал любовь. Это же просто смешно… Мы с тобой…


- Нет? – Спросил сражённый глупец. – А как же наши разговоры? Наши встречи? Нам было хорошо вдвоём!


- Таро, ты не понимаешь. Я приехала сюда не замуж за японца выходить, а учиться. Поступаю в университет. Работаю здесь ещё две недели, потом буду жить в другом конце Токио. Я не вижу тебя, Таро, в своей жизни. Не обижайся. Стой, куда ты?


Но Таро уже выскочил из каморки. Со слезящимися глазами он бежал, не разбирая дороги, пока не споткнулся о камень где-то в парке. Упав, он долго ещё лежал посреди дорожки, содрогаясь от рыданий. Жизнь была кончена…




* Футон - напольный матрац. Из-за экономии места японцы не пользуются кроватями, а спят на полу

** Ман - 10 000 йен, равные примерно $100

***Суки десу - японское признание в любви.

 

Проснувшись, Иван не сразу понял который час, за окном было уже темно. Нашарив телефон, он увидел на часах 18-30. «Ого», - удивился Ваня – «Здоров я спать!» Жутко хотелось есть. Обозрев пустой холодильник, он решил отварить макароны, но шкафчик с сухими продуктами был тоже пуст, лишь в глубине валялась пачка японской яичной лапши. Вытащив её, Иван задумался и долго крутил пачку в руках, пока не вспомнил про своё обещание шефу. Вот же блин, точно – надо Таро написать! Поставив воду кипятиться, он включил домашний компьютер и залез в рабочую почту. Письмо от Сергея присутствовало, но только Иван собрался его открыть, как выскочило сообщение антивируса о наличии проблем на машине. «Опять малой вирусов нахватал в своих мейл-игрушках», - догадался он, и, запустив очистку системы, попытался в уме набросать письмо японцу.


Яги Таро появился в его жизни года три назад, как раз в разгар «семейных войн» с супругой. Старшая дочь, путешествуя по виртуальному океану «вконтакте», напала на обсуждение какой-то волшебной любви японца к русской девушке и попросила отца связаться с этим японцем, пригласить его в группу. Ради дочери он согласился. Японским языком Иван увлёкся ещё в школе – учитель английского был прекрасным японистом и вёл бесплатный кружок для желающих. После школы Иван не забросил это увлечение и, параллельно с занятиями в институте, посещал курсы при японском посольстве. В устной речи он не преуспел, но грамматикой овладел вполне достаточно – мог и не слишком сложные книги читать и со словарём переводы делать по необходимости, так что исполнить просьбу дочери ему бы не составило труда. Правда, в тот же вечер он напился с друзьями, а на следующий день уехал к ним на дачу продолжать, где и провёл все выходные. А когда вернулся, то увидел на почте письмо от японца. «Во как!» - удивился тогда Иван. – «Я ему пьяный писал что ли?» Так и началась эта странная виртуальная дружба. Дочь, как это с ними бывает в этом возрасте, быстро забыла об очередном увлечении, а Иван втянулся. Раз в две-три недели они с Таро обменивались письмами, в которых делились мнениями по политике, сравнивали две страны, вспоминали юность и обсуждали женщин.


Помимо своей печальной любовной истории, Таро рассказал ему о своём детстве. Семья жила бедно, оба родителя работали в порту. Когда ему исполнилось три годика, мама от них ушла, переехала с новым мужем на Хоккайдо, и больше в его жизни не появлялась. Отец жутко запил и через три года сгорел в этом огне. Так что с четырёх лет его воспитывала бабушка отца, жившая в небольшом доме на окраине Осаки. Дед обладал достаточно неплохим доходом, но своему сыну ничего не давал, поскольку разругались вдрызг ещё в ту пору, когда отец Таро в юности попал в плохую компанию и начал часто впутываться в разные истории. Дед тогда выгнал сына из дома, а вскоре и его самого схватил инсульт. Вот Таро и вырос в обществе старенькой бабуси, да соседской девчонки, которая приходила помогать бабушке по хозяйству. Каваками Айка была старше Таро на 6 лет, но они сразу как-то сдружились, та восприняла его как младшего брата. Потом она выросла, уехала учиться в Токио, но связей с Таро не теряла. Когда пришло время поступать в колледж, именно Айка уговорила его уехать от бабушки и пожить самостоятельной жизнью в большом городе. После колледжа возник вопрос – что делать дальше? На институт денег не хватало, но бабушка, которая помогала ему оплачивать съёмную квартиру в Токио, была уже почти при смерти, и Айка уговорила Таро поработать пару лет, пока не образуется наследство, и не появятся деньги на учёбу. Она же и нашла ему работу курьером в транспортной компании. Там Таро себя хорошо зарекомендовал, со временем ему стали платить достаточные для жизни деньги и поручать более-менее ответственные дела. И всё вроде бы шло в жизни тихо и размеренно, но случилась эта любовь…


Отужинав лапшой, Иван написал японцу письмо с просьбой шефа и задумался о том, чем бы заняться дальше. Вспомнил о новогодних подарках. Проверив кошелёк, к своему удивлению, обнаружил там полторы тысячи рублей (надо же какой молодец, не всё пропил). Полез проверять деньги на карте, но там ситуация выглядела хуже – от аванса осталось всего пять тысяч. Не разгуляешься, а ведь ещё все новогодние праздники впереди. Вздохнув, он оделся и поплёлся в торговый молл за подарками детям. Набрав какой-то китайской фигни на тысячу рублей, на пятьсот купил дешёвого пива, пачку чипсов, и пошёл домой. Придя, послонялся по квартире с банкой пива в руке, думая прибраться, но потом бросил эту затею, включил телевизор на кухне и завис…


В последнее время с ним часто стало такое приключаться. Это было нечто сравни лунатизму. Он выключался, потом обнаруживал себя где-то в другом месте, за другим занятием. Как он туда попадал, почему – не было ответа. Хуже всего было, когда это случалось на работе. К примеру, он мог идти с совещания по лестнице от шефа, а через час обнаруживал себя едущим в автобусе на Сходню. Почему Сходня, зачем ему туда? Естественно, что это не оставалось незамеченным окружающими, но он уже давно придумал легенду, мол, в мозгу у него образовалась доброкачественная опухоль, периодически причиняющая сильные головные боли, и он вынужден принимать седативные препараты, оттого у него взгляд стеклянный и речь медленная. После первых таких случаев он очень испугался и пару раз думал обратиться к врачу, но каждый раз находилась какая-то причина отложить визит. А со временем он вообще свыкся с этими недоразумениями. Жить ему это не мешало, для себя придумал оправдание, что особенность организма у него такая. Кто нынче без странностей, правда ведь?

 

Таро удивлялся сам себе, насколько быстро ему удалось справиться с жестоким и позорным происшествием в кафе. В тот вечер он, естественно, напился до бесчувствия, но уже утром проснулся с твёрдой мыслью, что надо что-то менять. Во-первых, он запретил себе думать о Снежане в настоящем. Теперь она существовала для него лишь в прошлом и будущем. Во-вторых, надо было что-то делать со своим телом. Он записался в бассейн, где проводил по 2-3 часа вечерами, плавая до изнеможения, до той грани, когда уже начинаешь тонуть. По утрам он стал делать зарядку, каждую неделю усложняя упражнения и увеличивая нагрузку. В-третьих, внешний вид. Он стал чаще бывать у парикмахера, пользоваться мужскими кремами, следить за новинками в парфюмерии. С одеждой было сложнее, ибо доход не позволял покупать вещи от кутюр, но к выбору он стал относиться очень тщательно. Запретил себе выпивку и кафешки, питался, покупая недорогие бенто* или в дешёвых уличных забегаловках. Забыл про такси, на метро ездил только тогда, когда на велосипеде было бы очень долго и сложно.


И результат не заставил себя ждать. Через полгода Айка пригласила его отпраздновать Рождество в ресторане, и только приличия не позволили ей орать во весь голос:


- Таро, это ты? Это невозможно! Как? Как ты это сделал? – Не переставая визжала она, щупая и осматривая его со всех сторон. – Ну ты даёшь! Вот это мускулы!


Действительно, Таро теперь было приятно смотреть на себя в зеркало. Живот почти ушёл, руки налились рельефом и силой, плечи расправились, ноги стали толще. Атлетом его, конечно, пока нельзя было назвать, но выглядел он гораздо лучше многих своих сверстников. Появились у него и мимолётные девушки. Он не считал это изменой, целенаправленно нарабатывая опыт общения и обращения с женским полом.


А вскоре скончалась бабушка. Вступив в наследство, он получил дом и банковский счёт с неплохой суммой. Посоветовавшись с Айка, он продал бабушкин дом и купил себе маленькую квартирку в 8 дзёу**. Остатка от продажи дома и денег на банковском счёте вполне хватало на учёбу, и Таро поступил в университет, в котором уже пребывала Снежана.


Теперь он периодически видел её. Разумеется, при редких встречах в коридоре или в парке перед универом, он отворачивался или прятался, да и вряд ли бы она его узнала в новом образе, увидев. Пока ещё было рано для повторного знакомства, вторую ошибку Таро не мог себе позволить. Заодно он убедился, что Снежана не врала ему тогда – она действительно училась, а не вела образ жизни, принятый для оторвавшихся от родительского гнезда подростков.



* бенто - готовые обеды, продающиеся в магазинах

** дзёу - мера измерения площади, выражающаяся в татами, 8 дзёу примерно соответствует 12 кв.м,

 

Новогодние праздники прошли у Ивана спокойно. Три дня провёл с детьми, прогуливая их по паркам и ледяным горкам, в праздник не напился, с женой, при её родителях, не поругался. Третьего января вернулись в Москву, оставив детей в Пушкино, и разбежались по своим компаниям, встретившись в квартире вечерами лишь несколько раз. Разговаривать было не о чем, поэтому тупо разбредались по комнатам и спали поодиночке. За это время у него дважды случались приступы «лунатизма», но всё прошло без эксцессов.


12-го января, на совещании у шефа, он зачитал ответ от Таро, который писал о том, что их фирма готова взяться за этот проект, но нужна небольшая сумма аванса. Кирилл поворчал, но согласился выделить $3 000 под его ответственность, попросил выслать договор и счёт. Он отписал про это Таро, тот в ответ прислал проект договора и реквизиты.


А через три дня он поругался с женой. Очень крепко поругался, чуть до рукоприкладства не дошло. Началось всё с ерунды, как обычно. Утром Ваня отмокал в ванной, но вдруг жена заколотила в дверь, крича о том, что опаздывает на работу. Он раздражённо вылез из мыльной пены, обернул себя полотенцем и резко распахнул дверь, нечаянно задев при этом супругу. Та как раз наклонилась за слетевшим с ноги тапком, и удар пришёлся прямо по копчику. Взвыв от боли, супруга было кинулась на него, но Иван успел выскочить на кухню и закрыть дверь. Всё было, как в дурацком кино. Они, пользуясь отсутствием детей, с ненавистью кричали друг на друга через дверь, обвиняя во всём, что было и не было, выговаривая накопившиеся за годы обиды, проклиная тот день, когда они решили пожениться. Выдохнувшись, Иван сел под дверью. Жена тоже замолчала и хлопнула дверью ванной. Уходя из дома, он с силой пнул дверь ванной ногой и прокричал:


- Родителям надо было назвать тебя Стервой!


Та что-то ему ответила, но Иван уже не слышал… или не захотел услышать…



Через час после приезда на работу, ему вновь позвонила секретарь шефа. Ещё не отошедший от ссоры с женой, взбешённый, как обруганный матом дагестанец, он решительно зашагал по лестнице. Войдя в кабинет, он увидел Кирилла, задумчиво покачивающегося с ноги на ногу у окна, и Инну, смотревшую на него с нескрываемой ненавистью. «О, Господи! Что им то от меня надо?» - подумал он.


- Садись, Ванечка! – Грозно произнесла Инна. – Надо бы поговорить.


- Да погоди ты! – Вдруг взорвался Кирилл. – Я не могу это переварить! Гуля! – Позвонил он секретарше. – Принеси-ка мне водки с чёрным хлебом.


Десять минут, пока секретарь возилась, все молчали. Инна сверкала глазами, Кирилл так и не повернулся к Ивану лицом. Наконец, выпив рюмку, Кирилл показал глазами Инне – мол, можешь начинать…


- Ещё раз здравствуйте, Иван Анатольевич! – язвительно произнесла та. – Расскажите-ка нам подробнее про Вашего знакомого японца!


- А что тут рассказывать? – удивился Иван. – Всё, что знаю я, знаете и вы. Мне нечего…


- Откуда он взялся? Ещё раз, и помедленнее, - перебила Инна.


- По случайной переписке, дочь попросила.


- Понятно! Кирилл Сергеевич, хватит пить! – Ругнулась она на шефа, который уже опрокидывал вторую рюмку. – Я всё понимаю, но вопрос серьёзный.


- Ты продолжай, продолжай, - ответил Кирилл, закусывая чернушкой. – Я всё слышу.


- Ну, как знаете, Кирилл Сергеевич, я всё равно доведу дело до конца!


- Я знаю, потому и пью. Продолжайте!


- Так вот, Иван! – Продолжила Инна, раскуривая сигарету. – Вы смотрели на реквизиты того счёта на предоплату, который прислал Ваш японец?


- Нет, - ответил Иван, недоумевая. – Особо не смотрел, я только для себя перевёл йены в доллары и понял, что всё нормально.


- Похвально, похвально… А Вы знаете, чьи это реквизиты?


- Я не смотрел в этом плане…


- А зря. Возможно, я тебя, идиота, разочарую, но это какой-то левый счёт. Это реквизиты фирмы по изучению языка при японском посольстве, счёт выставлен за трёхмесячные курсы. Ты решил у нас деньги украсть?


- Я? – Удивился Иван. – Даже в мыслях не было!


- Тем не менее… - Начала было продолжать Инна


- Стоп! Подожди! – вступил Кирилл, закусив после третьей. – Ваня, знаешь, в чём твоя глупость?


- Без понятия!


- Да? Не хочешь просто так… Ладно, давай откровенно. Ты прислал мне переписку со своим японцем. Инна, дай ей Бог в мужья не такого мудака, как ты, догадалась проверить реквизиты. Они левые, это факт. Я пошёл дальше, и отдал переписку программистам. Те пробили почтовый ящик твоего японца. Несмотря на то, что ты с ними бухаешь, деньги им плачу я, и свою работу они выполняют. Но это я так, к слову. Так вот, хоть ящик и зарегистрирован на «yahoo!», айпишник легко вычисляется. И он, как ни странно… впрочем, на тебе бумажку, сам поймёшь. У тебя есть комментарии по этому поводу?


- Не понимаю, что это… - Пробормотал Иван, глядя в распечатку программистов


- Не понимаешь, значит, типа… - Вздохнул Кирилл. - Дело твоё. Тогда встал и пошёл отсюда нахрен! Чтобы глаза мои больше тебя никогда не видели! Олег Николаевич, - позвонил Кирилл начальнику СБ, - я только что Ивана уволил, тот, который менеджер, так проследите чтобы он с рабочего места ничего не вынес нашего. И пропуск аннулируйте. Всё, Иван. Свободен! Документы об увольнении по почте получишь.


Иван не верил ни глазам, ни ушам. Что за хрень? Какая почта? Почему уволен? Он ничего не понимал. Около рабочего стола уже томился сотрудник СБ. Собрав под его пристальным взглядом личные вещи, Иван, ни с кем не попрощавшись, понуро вышел на улицу. Было очень холодно, но он, не чувствуя мороза, шёл нараспашку. В голове кружилась только одно – «Таро,Таро… зачем ты появился в моей жизни? За что ты так со мной?»

 

Придя домой, он застал там лишь младшего сына, играющего на компьютере.


- Где все? Мама, Кристинка?


- Мама в магазин пошла, Кристина в музыкалке, - ответил сын, не повернув головы.


Иван беспомощно опустился на пол, прильнув к ногам сынишки.


- Пап, ты пьяный опять? – Недовольно спросил тот. – Не мешай мне.


- Нет, сыночка, нет. Я просто так, прости. Всё, ухожу.


Очнулся он в парке. На улице ещё больше похолодало. Редкие прохожие, проходя мимо его лавочки, оставляли за собой облачка жизни. Сжимая в руке бумажку Кирилла, Иван думал о Боге. «За что?» - думал он. – «Почему я? Таро – КТО ТЫ?» Выводы Димки-сисадмина однозначно свидетельствовали о том, что адрес японца был создан Иваном, с домашнего компьютера.


«Всё, пора!» - Он решительно, несколькими горстями заглотнул всё, что выгреб из домашней аптечки и тумбочки жены. «Боже, неужели я так нагрешил?» - недоумевал он по-прежнему, вытаскивая из упаковки кругляшки снотворного. - «Почему именно я? Ведь я люблю жену и детей, почему всё ТАК? Почему я прожил жизнь зря? Почему у меня нет второго шанса? Почему ТЫ решил лишить меня разума? ЗА ЧТО?»


Стало тепло… Иван снял пуховик и лёг на скамеечку. Сначала было одиноко. Но постепенно его начали окружать смутные тени, которые потом начали подходить к нему и обретать знакомые черты.


Съёжившийся сын, совсем ещё малюсенький, заплаканная из-за несчастной школьной любви дочка Кристинка, сжавший грубые губы, молчащий Дедушка, светлоликая Бабушка… Айка, показывающая тайком ему, мальчишке, свои молоденькие грудки… но он ждал ЕЁ…


И вот пришла. Склонившись над ним, горящем в огне, она охватила его своими холодными любящими руками. Он потянулся к ней из последних сил:


- Снежанка моя! Белая и чистая, как снег, любовь… Наконец-то я к тебе пришёл…

 

Удалено