Мифы «оккупации».

В планах редакции Народного Портала давно было намечено подробно осветить не только события конца восьмидесятых – начала девяностых годов, в результате которых мы сейчас имеем то, что имеем, но и более давнюю историю – обстоятельства вхождения Латвии в состав СССР в 1940 году. Власть предержащие сделали все от них зависящее, чтобы те давние события представляли интерес не только для историков – ведь на постулатах об «агрессии» СССР против Латвии и «оккупации» последней держится все чахлое правовое обоснование внутренней политики нынешней ЛР.

Не станем попусту интриговать читателя, и сразу откроем ему то, что не является особым секретом. Официальная мифология ЛР относительно событий тридцатых-сороковых годов столь же неадекватна, как и относящаяся к периоду 1988-1991 годов. Для того, чтобы верить ей нужно очень сильно захотеть ей поверить.

А теперь к делу. В силу особенностей официальной истории ЛР рассказ о событиях лета 1940 года нельзя не предварить рассказом о более ранних событиях, а именно о событии, имевшем место 23 августа 1939 года – пресловутом «Пакте Молотова-Риббентропа».

Подписание пакта Молотова Риббентропа 23 авг. 1939 г.

Тем, кто застал времена Атмоды, нет нужды напоминать о значении даты 23 августа для борцов за национальное возрождение. Этот день имел поистине сакральный смысл – в этот день толпы стремительно пробуждающегося народа торжественно пели, плакали, рыдали и скорбели о растоптанной коваными сапогами свободе и независимости. К этой знаменательной дате были приурочены самые, как сказали бы сейчас, продвинутые рекламные акции, разработанные бесспорными мастерами своего дела из соответствующих зарубежных структур. Надо сказать, что и сейчас энтузиасты нет-нет, да и попытаются приурочить к этой знаменательной дате какое-нибудь мероприятие. Но уже нет былого порыва, и все тусовки у памятника "Отечеству и свободе" смотрятся лишь как жалкие отголоски былого величия...

Именно в августе 1939-го, согласно официальной исторической мифологии, и начались все беды первой республики. Утверждается примерно следующее: 23 августа 1939 года был заключен договор о ненападении между СССР и Германией, сам по себе являвшийся преступным сговором двух диктаторов. К договору был приложен секретный дополнительный протокол, согласно которому два агрессора – СССР и Германия - договорились о разделе и совместной оккупации территорий восточной Европы. На основании и во исполнение этих договоренностей СССР и совершил агрессию против Латвии, окупировав и аннексировав ее территорию. Естественно, что акт подобного содержания (договоренность о разделе территории и оккупации третьих стран) не может иметь никакой юридической силы, и должен быть признан изначально незаконным. А признание его незаконным автоматически делает незаконным и вступление Латвии в состав СССР.

Вот, например, цитата из «Декларации об оккупации», принятой Сеймом ЛР 22 августа 1996 года: «Развитие Латвии как независимого государства прервал заключенный двумя тоталитарными державами – национал-социалистической Германией и коммунистическим СССР - 23 августа 1939 года договор о ненападении (пакт Риббентропа-Молотова), целью которого было разделить Европу на сферы влияния».

Лебер в своем исследовании «Юридические последствия пакта Молотова-Риббентропа для балтийских государств» решительно утверждает: «Наконец, действия Советского Союза надо расценивать в свете пакта Молотова-Риббентропа, в результате которого Балтийские страны были включены в сферу интересов Советского Союза. В Секретных протоколах пакта были раскрыты агрессивные намерения Советского Союза и Германии ... Соответствие целей между пактом Молотова-Риббентропа 1939 г. и присоединением Балтийских стран к СССР годом позже документально подтверждают архивные материалы Германии, которые стали доступны с 1945 г.». Об «архивных материалах Германии» мы еще скажем отдельно, а пока попробуем сами выяснить, насколько вышеприведенные трактоваки соответствуют действительности.

Прежде всего отметим, что сам по себе договор о ненападении между Германией и СССР, подписанный 23 августа 1939 года в Москве (собственно «пакт Молотова-Риббентропа») никакого отношения к статусу Прибалтики вообще не имеет, как говорится, по определению. Таким образом, вопрос о собственно договоре можно сразу считать закрытым.

Однако, по существу, дело не в самом пакте, а в секретном дополнительном протоколе к нему, содержащем обязательства Германии по невмешательству в прибалтийские дела. Именно на нем делала акцент пропагандистская кампания в исполнении НФЛ под руководством соответствующих организаций нынешних хозяев земли латвийской. Именно этот протокол азартно требовали признать не имеющим силы с момента подписания от Съезда народных депутатов СССР. Съезд, в конце концов, согласился с этим, правда, никакого значения для правового статуса Латвийской ССР это согласие не имело, и вообще, статус секретного протокола мало кого в Латвии мог заинтересовать с юридической точки зрения (почему – расскажем чуть позднее). С этим протоколом связано много достаточно интересных моментов, которые мы оставим за рамками настоящей статьи. Главное – оригинальный текст этого протокола до сих пор не найден (появившиеся в последние годы сообщения о якобы находке оригиналов протокола не подтверждаются – смотри, например интернет сайты http://www.hrono.ru/dokum/pakt1939.html или http://www.whoiswho.ru/russian/Password/journals/12000/secret.htm ,или книгу Ю.Мухина «Антироссийская подлость». М., 2003., стр. 134-138). Имеются только копии этого документа, в отношении которых у многих имеются достаточно серьезные основания предполагать если не подделку, то, по крайней мере, искажение первоначального текста. Однако мы пойдем самым простым путем – для целей нашего исследования предположим, что текст протокола в том виде, в котором он был запущен в пропагандистский оборот на западе, и в котором фигурирует сейчас, подлинный. Доставим такую радость последователям официальной мифологии.

Боюсь, правда, что эта радость при чтении статьи будет для них последней. Потому как прямые доказательства того, что секретные договоренности СССР и Германии не предусматривают никаких противоречащих международному праву агрессивных действий СССР в Прибалтике, содержатся даже в том тексте секретного протокола, что фигурирует сейчас в историко-пропагандистском обороте. Приведем этот текст полностью. Прочитайте его внимательно, вчитываясь в каждое слово и вникая в смысл.

 

«СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ

При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

Во всяком случае оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.

Москва, 23 августа 1939 года»

(Документ опубликован в книге "Документы внешней политики, 1939 г., ч. 2", издание Министерства иностранных дел Российской федерации. Москва 1992., здесь приведен по изданию «Год кризиса. 1938-1939». Сборник документов в 2-х томах. М., 1990.)



Прочитали? Самое время задать себе некоторые вопросы и сделать некоторые выводы.

Думаю, что многие читатели, прочитавшие текст протокола впервые, сейчас крайне удивляются – а где же в этом тексте запрятан пресловутый «противоречащий международному праву сговор агрессоров о разделе и оккупации третьих стран»? Где и как в этом тексте юридически сформулированы агрессивные намерения сторон по насильственному переделу европейской политической карты? Оказывается, ничего подобного в тексте нет.

Больше того, оказывается, что все пункты секретного протокола гипотетичны, и их действие предполагается только «в случае». Если случится территориально-политическое переустройство упомянутых государств, то договоренность действует. Не случится – не действует. И все! И ни слова о том, что какая-то из сторон собирается осуществить это самое «территориально-политическое переустройство». В протоколе нет никаких взаимных обязательств СССР и Германии насильно или по их согласию реформировать, перестроить, аннексировать и т.п. прибалтийские государства. Ни о чем подобном СССР и Германия не договариваются, следовательно никаких международно-правовых норм не нарушают.

Впрочем, отдельными яркими представителями такого неблагодарного ремесла, как латвийская юриспруденция (например, небезызвестным профессором Боярсом) утверждается, что этот протокол нарушал имевшиеся договоры между Латвией и СССР, даже говорится, что СССР вступил во враждебную Латвии коалицию с Германией. Но даже очень уважающий Боярса человек не сможет не задать робкий вопрос: а где в секретном протоколе что-то подобное записано? Где в четырех пунктах протокола затаилось обязательство или намерение СССР напасть на Латвию либо помочь тому, кто на нее нападет либо еще каким-то образом оказать на нее воздействие? Желающие могут поискать, а мы пойдем дальше.

Нужно четко понимать одно. Раздел сфер интересов – это не раздел стран, и не договоренность о захвате стран. Это не более чем взаимное самоустранение двух держав от политической активности за пределами определенной совместно установленной линии. И не более того. Именно этого «самоустранения» Германии от вмешательства в ход событий в Прибалтике и не могут простить подлецу Риббентропу. Правящая верхушка прибалтийских лимитрофов так расчитывала на заступничество идейно близкого им Гитлера перед лицом диких азиатских орд, а тот взял, и умыл руки, отказавшись от не имеет.

Предвижу некоторые возражения. Те из сторонников официальной мифологии, у которых тринадцатилетнее процветание в независимой Латвии еще не вышибло из головы остатки советского образования, могут напрячь все отпущенную им Всевышним логику и возразить примерно следующее: СССР и Германия безусловно имели ярко выраженные агрессивные намерения, но по соображениям особой деликатности не хотели слишком явно такие намерения выражать, поэтому вынуждены были изъясняться туманными формулировками, полунамеками и эзоповым языком.

Позволю себе не согласиться с подобной логикой. Протокол был секретным, к публикации не предназначался, и Молотову с Риббентропом не было никакого смысла выражаться иносказательно. Так что всем скептикам придется смириться с крайне прискорбной для них реальностью – секретный протокол выражал всю договоренность сторон, выражал именно то, о чем стороны договорились, и никакого подтекста не имел.

Зная об упорстве последователей официальной мифологии, я не рискну вот так просто взять и закончить обсуждение содержания секретного протокола. Плетью буквального, грамматического толкования текста не перешибешь обух глубокой национальной веры. Посему рассмотрим еще одно доказательство того, что договоренности, достигнутые между СССР и Германией в августе 1939 года не предусматривали никаких агрессий, оккупаций и т.п. Для этого нам могут послужить последующие официальные мнения сторон (письма, ноты, документы и т.п.). В правовой науке есть такой термин – аутентичное толкование документа, то есть толкование документа стороной, составившей документ или участовавшей в его составлении. Вполне естественно, что стороны, составившие секретный протокол, должны были лучше, чем кто бы то ни было понимать его содержание. Соответственно, нам стоит поинтересоваться официальными мнениями сторон – СССР и Германии. И нам, к счастью, есть где искать.

Сделаем небольшое лирическое отступление.

 

Году в 88-м – 89-м, когда прибалтийские Народные фронты активно клеймили пресловутый пакт, как в корне противоречащий высоким принципам ленинской национальной политики (да-да, уважаемые молодые читатели, мотивировки были именно такие), в стране стали издаваться различные сборники внешнеполитических документов предвоенного периода. Причем не только официозные советские издания. Творческая интеллигенция, высвобождаясь из удушающих пут советской цензуры, подобно неразумным детям, тащила в рот все, что попадало под руки. При этом те, кого принято именовать прибалтийской интеллигенцией (не будем отступать от общепринятого определения), подхватили родовой недуг российской демшизы – клиническую неспособность вникнуть в смысл написанного и напечатаного (даже самим собой, не говоря уже о других). Скажем, в 1989 году в Литве был перепечатан изданный еще в 1983 году в Нью-Йорке двухтомный сборник документов из немецких дипломатических архивов. Сборник, естественно, касался советско-германских отношений. Составитель сборника, бывалый борец за свободу Ю.Фельштинский, ничтоже сумняшеся, разбавил опубликованные после войны в США немецкие документы вырезками из «Правды» и «Известий», набросал небольшое предисловие и выпустил сборник в свет. Ю.Фельштинский, как достойный представитель заслуженной российской демшизы, и литовцы, перепечатавшие сие творение, очевидно, не нашли в себе сил вникнуть в содержание многих из приведенных в книге документов. Как и большинство их братьев по разуму – российских и прибалтийских демократических интеллигентов, они удовлетворялись наличием в предисловии кодовых слов типа «преступный сговор», «аннексия и оккупация», «кровавый тиран Сталин». После такого солидной пропагандистской инъекции демшизе отказывали последние остатки разума. И мы должны быть ей за это чрезвычайно признательны. Ведь многие документы из этого сборника при их внимательном изучении ясно и четко показывают полное отсутствие юридической связи между «пактом» и событиями 1940 года в Прибалтике, и некоторые из них мы еще упомянем в данной статье в качестве доказательств нашей позиции. Так что в данном случае кретинизм борцов за демократию оказал нам добрую услугу.

Впрочем, мы отвлеклись. Не только в зарубежных сборниках можно найти интересующие нас сведения. В 1991 году «Военно-исторический журнал» опубликовал текст немецкой ноты от 22 июня 1941 года о начале войны, которая сразу после нападения на СССР, послу СССР в Берлине. Так вот в этой ноте немцы сами подробно и обстоятельно разъяснили, в чем состоял смысл «разграничения интересов»: «суть этих договоров состояла ... в разграничении сфер интересов путем отказа германского рейха от любого влияния в ... Латвии, Эстонии и Литве». Вообще, немцы обвиняли СССР именно в НАРУШЕНИИ секретных московских договоренностей. Приведем обширную цитату из этой ноты: «В Москве во время разграничения сфер влияния правительство Советской России заявило министру иностранных дел рейха, что оно не намеревается (выделено мной – С.М.) занимать, большевизировать или аннексировать входящие в сферу его влияния государства... Таким образом, вся Прибалтика вопреки категорическим заявлениям Москвы (выделено мной – С.М.) была большевизирована... Оккупация и большевизация Советским правительством территории Восточной Европы и Балкан, переданных Советскому Союзу правительством рейха в Москве в качестве сферы влияния, полностью противоречат московским договоренностям» (выделено мной – С.М.).

Вот такие пироги. И сам имеющийся текст секретного протокола, и его официальное толкование германской стороной, четко и ясно показывает – никаких противоправных договоренностей о разделе и захвате третьих стран он не содержал. Больше того, события лета 1940 года не только юридически никак не связаны с пресловутым «секретным сговором», но и происходили ВОПРЕКИ ему!

В принципе, вышеприведенных сведений должно вполне хватить для того, чтобы любой здравомыслящий человек составил окончательное мнение о характере советско-германских договоренностей августа 1939 года и о том, насколько они «способствовали» вхождению Латвии в состав СССР. Однако предвижу скепсис некоторых заслуженных участников атмоды, которые могут усомниться: «Нельзя всерьез воспринимать немецкую ноту от 22 июня 1941 года, как это пытается делать недобросовестный автор! Немцы в этот момент не были беспристрастны – они искали оправдания для нападения на СССР и им любое лыко было в строку – они вполне могли извратить смысл секретных договоренностей в сиюминутных целях! Этот источник некорректен!».

Заслуженных деятелей надо уважать. Исключительно ради них мы еще раз попробуем выяснить, как же все-таки Германия и СССР понимали положения секретного протокола, и для этого обратимся к другому периоду советско-германских отношений, а именно к лету 1940 года, когда советско-германские отношения были еще вполне нормальными (насколько вообще могут быть нормальными отношения двух диаметрально противоположных систем). В уже упомянутом сборнике «СССР-Германия. 1939-1941» опубликована советско-германская дипломатическая переписка по «бессарабскому вопросу» – в связи с возвращением СССР Бессарабии, оккупированной Румынией в 1918 году.

Вспомните текст протокола по данному предмету. «С советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях». Если принять точку зрения, что раздел сфер интересов равнозначен договоренности о разделе и оккупации, то для СССР все должно было быть не просто, а очень просто. Занять Бессарабию войсками, и, либо вообще не извещать об этом Германию, либо в рабочем порядке сообщить – мол, во исполнение наших договоренностей мы заняли Бессарабию, примите и прочее. Логично? Ведь если уже есть договоренность о разделе и оккупации, то к чему лишние церемонии?

А теперь обратимся к дипломатической переписке. 23 июня Молотов сообщает послу Германии в Москве Шуленбургу, что «разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств... и что советское правительство... намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение». Если, подобно фанатам официальной мифологии, считать, что секретный протокол 1939 года представлял собой договоренность о разделе и оккупации территорий, то вполне логичен был бы ответ Шуленбурга в духе: «Да ради бога, мы же уже с вами обо всем договорились».

 

Но Шуленбург, равно как и Молотов, прекрасно знал, в чем суть договоренностей августа 1939 года, и поэтому с удивлением ответил Молотову: «Такое решение советского правительства является для меня неожиданным... Я считал, что советское правительство будет настаивать на своих претензиях к Бессарабии... но не предпримет самостоятельных действий для их реализации...» Позже Шуленбург писал в Берлин: «Я... попросил не предпринимать никаких решительных шагов, пока германское правительство не выработает определенную позицию по отношению к намерениям советского правительства». И далее еще десять страниц о том, как СССР уламывал Германию не мешать ему возвращать украденное. Уламывал, несмотря на все пакты и протоколы... Кстати, то, что нарком Молотова не возмущался позицией Германии и не выступал с наездами в стиле: «Я не понял!», а терпеливо уговаривал Германию не мешать действиям Советского Союза, попутно доказывает, что не только Германия, но и СССР точно понимал положения секретного протокола – никаких прав и полномочий Советском союзу занимать какие бы то ни было территории договоренности 1939 года не давали, и, следовательно, ссылаться на них бессмысленно. Именно поэтому во всех своих действиях летом 1940 года в Прибалтике СССР никогда не ссылался ни на какие пакты и протоколы – и юридические, и фактические основания действий СССР были совершенно другими, не имеющими никакого отношения к «пакту».

Прекратим, наконец, убеждать закоренелых скептиков и вернемся к обычному читателю. Его вполне может охватить некоторое смятение: за последние годы ему прожужжали все уши, что пресловутый «преступный пакт Молотова-Риббентропа» – это циничный и беззаконный сговор о разделе Европы и оккупации суверенных стран, но из текста этого договора и из его трактовки немцами следует, что не только ни о какой оккупации, но даже и о занятии части территории или о военных базах речи не шло. А ведь на вопли о том, что именно этот пакт якобы дал Советскому Сюзу право на «оккупацию и аннексию» Латвии, и что только этот преступный пакт и являлся основанием для действий СССР летом 1940 года, было истрачено столько бумаги и стараний, что если бы удалось обратить их в полезное русло, то латышская культура вплне могла бы сейчас достичь такого же расцвета, как в брежневские времена. У читателя поневоле возникнет вопрос: так что же, неужели все эти крикуны не понимали бредовости своих криков? Они ведь давно размахивали текстом секретного протокола – неужели у них не хватало ума этот самый текст хотя бы прочесть и вникнуть в его смысл?

Отвечу просто. Есть, дорогие товарищи, такое слово – пропаганда. Не могу сказать за представителей титульной нации (последние годы приучили нас к тому, что тут можно ожидать самых блистательных проявлений интеллекта – поэтому я готов поверить в то, что многие из них просто неспособны вникнуть в достаточно простой текст), но в отношении их западных кураторов уверен – они все это прекрасно знали и понимали, что к праву их действия никакого отношения не имеют. Также, как и в случае с нацистскими преступниками – легионерами. Также, как и во время агрессии против Югославии. Также, как и при развязывании агрессивной войны против суверенного государства Ирак. Также, как и во многих других случаях. И нам следует четко осознавать – вся шумиха и истерика вокруг «пакта», все попытки связать его с вхождением Латвии в состав СССР – не более чем достаточно хорошо проведенная пропагандистская операция. Причины, по которым для акцентированной пропаганды был избран именно этот пакт, сами по себе крайне интересны, но их изложение потребовало бы написания отдельной статьи, поэтому, с позволения читателей, мы этой темы касаться не будем. Для нас хватит вывода о том, что попытки юридически обосновать связь «пакта Молотова-Риббентропа» и вхождения Латвии в состав СССР не стоят бумаги, на которой печатаются. Пропаганда – да, право... извините.

В свете всего вышеизложенного, надеюсь, читателям будет понятно, почему меня особо не интересовал статус секретного протокола. Поскольку вхождение Латвии в состав СССР никак юридически не связано с этим протоколом, а наоборот, произошло вопреки его положениям, для нас абсолютно все равно, какие манипуляции пытались и пытаются производить с этим несчастным документом весельчаки из юридических и околоюридических кругов.

Надо сказать, что не только ваш покорный слуга понимал, что вся проблема сводится к дилемме: или секретные протоколы являются юридической основой для восстановления Советской власти и вхождения Прибалтики в СССР, или нет. Это понимали даже отдельные представители титульной юриспруденции. Уже упомянутый Лебер в журнале «Фемида» в 1990 году писал: «Столкновение взглядов является политически актуальным. От его разрешения зависит вопрос, имеет ли советская власть легитимацию в Балтийских странах». Очень четкое видение проблемы, между прочим. Правда, далее Лебер пытается не ударить в грязь лицом перед читателями и всячески подчеркивает, что связь пакта Молотова-Риббентропа и вхождения Латвии в состав СССР неоспорима. Самым ярким подтверждением этой связи в изложении Лебера является то, что латвийское «посольство» в Вашингтоне после войны опубликовало документ, в котором министр иностранных дел Латвии написал президенту Ульманису, что ему (министру), якобы, в одном из разговоров перед заключением пакта о взаимопомощи (в сентябре 1939 года) сам Сталин доверительно нашептал на ушко, что, мол, раздел сфер влияния уже произошел. Очевидно, сочтя такое убойное доказательство вполне достаточным, Лебер предпочел не углубляться в исторические дебри, и не привел каких-либо действительно серьезных, документальных доказательств связи пакта и вхождения Латвии в состав СССР, очевидно, понимая, что найти таковые вряд ли получится.

Ведь реальность прискорбна для последователей официальной мифологии – ни один документ, юридически оформивший вхождение Прибалтики в СССР (даже больше, вообще ни один документ, исходивший от СССР в отношениях с Латвией летом 1940 года) не содержал никаких ссылок на пакт 1939 г. и протоколы к нему. Латвия была принята в состав Союза ССР законом Верховного Совета СССР от 5 августа 1940 г., основавшемся на соответствующем обращении Народного Сейма, избранного 14-15 июля 1940 г. Кстати, эти выборы были признаны вполне законными и западными державами, что было засвидетельствовано присутствием дипломатического корпуса на церемонии открытия Народного Сейма. На позицию непризнания Запад перешел лишь позже, когда стало ясно, что дело идет к восстановлению Советской власти в Латвии (впрочем, обо всем этом подробнее – в следующих статьях).

И нам остается только полностью присоедниниться к выводу, сделанному еще пятнадцать лет назад: «Непризнание Латвийской ССР de jure могло бы основываться лишь на непризнании выборов 14-15 июля 1940 года, юридически неуязвимых, но никак не на протоколах к пакту 1939 г.

Можно как угодно изощряться по этому поводу – осуждать или не осуждать пакт, денонсировать или не денонсировать его, – фактический и юридический статус Латвийской ССР от этого не поколеблется ни на йоту.»

 

Итак, выводы.

1. Договор о ненападении между СССР и Германией, заключенный 23 августа 1939 года (собственно «пакт Молотова-Риббентропа») вообще никаким боком не относится к Латвии и обсуждать его не имеет никакого смысла. Это был договор о ненападении между двумя государствами, заключенный в полном соответствии со всеми международными нормами. Договоры такого типа между странами заключались десятками, если не сотнями.

2. Официальная мифология утверждает, что подписанный вместе с договором о ненападении секретный дополнительный протокол являлся противоправным сговором о разделе Европы, который давал СССР право оккупировать и аннексировать территории, от влияния на которых отказалась Германия. Между тем, секретный дополнительный протокол даже в той редакции, в которой он запущен западом в историко-пропагандистский оборот (а эта редакция далеко не бесспорна), не содержит никаких обязательств или прав СССР напасть на какую-либо страну или аннексировать ее. Кроме того, даже содержащиеся в тексте протокола неопределенные права сторон имеют гипотетический характер, то есть их наступление поставлено в зависимость от наступления или ненаступления определенного условия. Суть протокола заключалась всего лишь в отказе от любого влияния за пределами определенной линии и не предусматривала никаких обязательств или прав СССР и Германии на совершение противоправных насильственных действий на территориях, вошедших в сферу их влияния.

3. Буквальное содержание текста секретного протокола подтверждается тем, как его толковали сами стороны – СССР и Германия. На этот счет имеется множество документов, в том числе опубликованных на западе.

5. События сорокового года в Латвии не имеют с секретным протоколом никакой правовой связи, ни прямой, ни косвенной. Более того, вхождение Латвии в состав СССР произошло вопреки положениям секретного протокола. Соответственно, секретный протокол и все связанные с ним перепетии не оказали и не могли оказать никакого влияния на юридический статус Латвийской Республики и Латвийской ССР.

6. Наконец, главный вывод, вытекающий из предыдущих. С пресловутым секретным протоколом можно было производить самые различные манипуляции – денонсировать, провозглашать не имеющим силы с момента подписания, осуждать, защищать, приветствовать, демонстративно рвать на части или торжественно прикладывать к любому месту по вкусу и желанию. Все это не могло оказать и не оказало никакого влияния на правовой статус Латвийской ССР, Латвийской Республики и на правовое положение населения Латвии – тогдашнего и нынешнего. Все ритуальные танцы вокруг секретного дополнительного протокола имели и имеют исключительно пропагандистский характер и никаким образом не связаны с правом.

Итак, с пресловутым «пактом Молотова-Риббентропа» – удачной пропагандистской находкой западных мастеров – мы разобрались. В следующих статьях мы вернемся к собственно латвийским событиям и напомним читателям, как и на каком основании Латвия вошла в состав СССР.

При написании статьи были использованы следующие материалы:

1. «СССР – Германия. 1939 – 1941. Сборник документов в 2-х томах. Вильнюс, 1989.

2. «Год кризиса. 1938-1939». Сборник документов в 2-х томах. М., 1990.

3. Д.А.Лебер. Юридические последствия пакта Молотова-Риббентропа для балтийских государств. Источник – сайт www.hot.ee/russсonference

4. Д.А.Лебер. Пакт Молотова-Риббентропа 1939 г. и инкорпорация 1940 г.: возможно ли доказать взаимосвязь документально?// Фемида, 1990, № 2.

5. Ю.Мухин. Антироссийская подлость. М., 2003.

6. Статьи в латвийской прессе 1989-1990 годов.

Сергей МИХАЙЛОВ
www.russkie.lv

 

думаю вот поэтому:

 

если бы ты внимательно прочитал, то увидел бы следующее.

 

Ну чтож господин "историк" выводы есть у меня.
1. Российские войска присутствовали при револиции роз в Грузии. Означает ли это, что Саакашвили скоро попросит присоединить Грузию к России?
2. Приведу еще раз цитату:

3. А это специально для изучения истории.

А теперь приведи мне ссылку на источник что войска были введены в Латвию 15 июНя 1940г.

ИМХО, чтобы не прослыть "историком" надо хотя бы потрудиться не выдавать за историю собственные домыслы.

 

хорошая шутка, оценил
Отвечаю: Ленинская билиотека

 

Наконец то Сеня, ты начинаешь воспринимать то о чем я писАл. Респект.

 

Сень, еще очень рекомендую почитать "Антисуворов" Исаева. Тогда поймешь, почему начало войны слили.