Путевые заметки

Почему путевые?

Все больше убеждаюсь, что жизнь моя - это путь. Чем дольше живу, тем путь становится непонятнее и изощренее. В молодости думал, что знаю все и понятно куда идти. Сейчас понимаю, что не знаю ничего и куда идти, в общем-то тоже не ясно. Хорошо, хоть направление есть и маяк светит - дети. Остальное - темнота.

Может быть, еще потому путвые, что в пробкаж провожу около 2х часов каждый день и каждый день наблюдаю разные интересные ситуации. Из них жизнь и складывается.

Хотя, может быть и не путевые, а непутЁвые. Но это уже не мне решать.


ПС Хотя о чем это я? Результат и конец пути очевиден.

 

Случилось так, что я родился и вырос в Ростове-на-Дону. Родился в середине 70х, но их помню очень плохо. Хорошо помню 80е и еще лучше - 90-е.

Жил я обычной жизнью советского ребенка. Жить нас система определила на самую окраину Ростова, из моих окон были видны лесополоса и поля, примыкающие к северному кладбищу. Учился в школе, внеклассно занимался плаванием, дзюдо и шахматами. Два раза неделю ездил заниматься в клуб моряков в центральный дворец пионеров на улице Энгельса (сейчас она называется Большая Садовая).

В свободное время пропадал на улице, во дворе со сверстниками и на Шайбе в видеосалоне Импульс. Иногда выезжал с друзьями в центр погулять, в парк Горького и универмаг Солнышко. Со стороны моя жизнь могла показаться обыденной в типичном советском городе.

Вот только Ростов никогда обычным не был. Жесткий это был город, воспитывающий людей жестких. Серьезных. Отчаянных. Город учил с детства фильтровать базар и отвечать за свои слова. За трусость и малодушие расплачивались кровью. В 80х кровь капала из разбитых носа и губ, в 90х уже лилась ручейками из рванных ножевых ран и девяти-миллиметровых отверстий. Город учил жизни.

Тогда для меня это была просто жизнь, а не какое там воспитание. Я рос, учился, гулял, влюблялся, дрался, качался. Я был частью своего района, жил его жизнью. Весь жесткач, происходивший вокруг, фиксировался в голове, но особо не напрягал. Мальчика из параллельного класса убил Чикатило, сосед из верхней квартиры продавал наркотики, местный бандит Таблет пытался "сбить" деньги каждый раз, когда меня видел, чкаловские периодически к нам в район приезжали толпой драться, родители по вечерам патрулировали территорию школы от шпаны, соседний микрорайон объявлял нам войну, а мы объявляли войну ему. "Это жизнь" - философствуя, говорил я себе. Ростов растил армию жестких маленьких философов.

В 90е стало хуже. Кровь полилась бурной рекой. Законы исчезли, воцарился хаос. Темнота из друга превратилась во врага и опасность. Городом начали заправлять спортсмены: качки, борцы и боксеры.

В моду вошли понятия и стрелки. Поход куда-нибудь ночью стал напоминать опасное приключение с частыми неприятными последствиями. Стало неуютно-колюче.

Но это так кажется сейчас, с высоты прожитых лет. Тогда, в прошлом, все было отлично. Я был молод и мне чертовски нравилось жить. Все опасности и последствия? К черту все! Никто об этом не задумывался. Мы просто жили.

Атмосфера опасности закаляла нас. Приучала быть сильными, готовыми всегда ко всему, ушлыми. Мы росли спартанцами, не догадываясь об этом. Одно из самых моих интересных качеств, которыми я обязан любимому городу - радар опасности. Некое перманентно - включенное бессознательное шестое чувство присутствия опасности вокруг. Это когда идешь по улице и знаешь, есть вокруг тебя опасность или лет, не прикладывая к этому никаких усилий.

В 19 лет я уехал из Ростова. Жизнь помотала по разным городам и странам.

Нигде и никогда я не чувствовал такой атмосферы опасности, как в Ростове.

Везде я чувствовал себя расслабленно. Все познается в сравнении. Гарлем ночью, Бостонские кварталы ирландского люмпена, Лос Анжелеские ночной Венис, Голивуд, и Лонг Бич, Тихуана, хулиганские районы старой Гаваны, ночная Москва с ее гопотой в Капотне и Бутово, фанатские разборки в Англии, агрессивные бедуины в Каире, разборки в Праге - нигде я не чувствовал опасности ростовского уровня. Все было как-то по- детски, понарошку, забавно. Радар опасности исчез и долго не подавал признаков жизни. Не было в нем необходимости.

Недавно я вернулся в Ростов на встречу выпускников ВУЗА. По окончанию мероприятия наша компания плавно перетекла в одно модное заведение- не помню его названия, в моем Ростове это заведение называлась пивнушка "Якорь", на спуске между Центральным рынком и набережной. Когда-то давно это место вкупе с набережной считалось довольно опасным и по молодости, я бы дважды подумал, прежде чем идти туда ночью и напиваться. Сейчас - это модное место, где подают гаванские сигары и суши (правда и то и другое - не очень высокого качества, но довольно дорого). Около часа ночи изрядно выпив с бывшими однокурсниками и потратив все наличные на красивых девушек и французское шампанское, мне пришлось топать на набережную в банкомат за наличностью. Так вот, выйдя из заведения, не пройдя по неосвещенной улице и 20 метров, я вдруг понял, что локатор опасности проснулся! Черт возьми, все это время он был жив! Дремал в состоянии stand-by за ненадобностью, но, стоило мне только вернуться в Ростов - и он ожил! Не смотря по сторонам, я почувствовал, откуда может прийти опасность. Я почувствовал несколько таксистов, кучкующихся возле выхода из заведения, парочку, целующуюся у стены и трое темных личностей через дорогу, которых явно заинтересовал мой кошелек и мобильник. Черт! Я почувствовал себя дома. В итоге все прошло без приключений, но я был к ним внутренне готов, подтянут и собран, как будто я перенесся назад в 90-е. Я почувствовал Ростов, который я знаю.

Мой город не изменился. Не важно, что в нем появились модные рестораны с шефами-иностранцами, брендовые магазины-бутики, феррари и бентли, исчезли очереди за хлебом и продуктами. Меги, Мегамаги и Роствертол-сити , боулинги, гольф и теннис - клубы - это видимость спокойствия, мира и цивилизации, поверхность, гламурный слой, сдув который, можно увидеть настоящий Ростов.

Жесткий, колючий, злой и прямой. Такой же, как и в прошлом. Город спартанцев, детей войны.

I salute you. Molon labe!

 

Это я написал давно, лет 7 назад, еще в Москве.

С тех пор пожил в Ташкенте и почти 5 лет - в Ростове. И рассказ это до сих пор актуален и жизненнен для Ростова-на-Дону, моего родного города. Хотя, конечно, уже давно там не 90е.

 

Мог бы,конечно. Но не причесал )

 

Воспоминания о Зеленом Боливаре.
Автовладельцам Поколения П посвящаю.

Решил недавно сменить автомобиль. Время пришло. Сильно заморочился по поводу выбора. Просмотрел и потестдрайвил невероятное количество всех возможных брендов, а, именно, трех. Остановился на одном. Выбрал маленькую дешевую. Почесав репу, решил добавить и взять чуть дороже (так бывает всегда). Репа все чесалась и направляла в сторону более большой машины. «А, что такого? Солидно, млин» - подумалось. (Лирическое отступление. Когда ваша репа начинает чесаться при выборе авто – бейте ее. Она может такого понадумать – долго не расплатитесь. Проверенно неоднократно.). Ударил репу и решил, что S-classe мне в данный момент вообще не нужен. Остановился на демократичном нищебродском варианте. Дальше обычно – посетил дилера, выбрал двигатель и цвет, у менеджера получил скидку, оформил, внес предоплату и, вуаля! Теперь ждать. Но история моя не об этом. Это так, предисловие.

Вышел я от дилера и направился к своей текущей машинке. Прошел к ней через весь паркинг, и привлекло что-то мое внимание. Что-то несуразно-яркое и явно выпадающее из общей картины. Представьте парковку, большую, чистую, газончик везде зеленый, новых автомобилей Мерседес полным-полно, прямо все ими забито. Люди красивые и модные ходят. Девушки шикарные во всем дорогом и пахнущие прямо ах! Полная победа коммунизма немецкой модели, как и не в России вовсе. И среди всей этой красоты – Москвич 2141 ярко-зеленого цвета. Нет, ярко салатно-желто-зеленого, как усы Кисы Воробьяниного в известном фильме. Втулился между черным S-classe и моей Audi. Стоит себе и надменно презирает всех вокруг. «Черные и белые плебеи! Я вот такой весь зеленый». Прошу заметить, что гордое дитя нашего автопрома находился не в лучшей форме. Судя по виду, года выпуска он был, так, 95го. И уже в 95м, наверное, выглядел неважнецки. Пережил 2 кризиса. В 2010 смотрелся сильно потасканным. Стал я перед ним, как вкопанный и загляделся. И вспомнилось.

Машинка эта была точной копией моего первого автомобиля. После успешной сдачи мной на права в 1995 родители купили первый свой автомобиль. Не мне, а так, в семью. Отец мой прав не имел и только учился, а рулил машинкой я. А он чинил. Или платил за ремонт. А я ездил. А он чинил и платил. Странная ситуация была – он чинил чаще, чем я ездил. «Так и должно быть – это же автомобиль» - думалось тогда. Долго ездил я с инструктором, потом с родственником, потом с другим родственником – учился. Одному страшно было ездить. И вот, в один прекрасный день, я понял, что больше не страшно и я, как водитель, состоялся. Наконец-то я перестал волноваться за результат и насладился процессом. И это было круто!

Появилось чувство вселенской радости. Какого-то невероятного свободного полета. Я стал сам себе хозяином. Полным. Я мог ехать, куда хотел. Никого не нужно было спрашивать и просить. Это чувство волновало стройное юное студенческое тело и пьянило голову. Небольшое расстройство случалось из-за периодической необходимости заправлять бензин (денег не было, равно как и хорошего бензина), но как-то выкручивался.

Сорок первый. Эх, какая была машина! Вы не поверите. Большая - «это уже класс Волги» - важно говорил знакомый, гордый владелец еще одного сорок первого. Салон – люкс! На сиденьях – велюровые чехлы, зеркала с маленькими ручками в салон, чтобы удобно было крутить. Везде черно-коричневая благородная пластмасса, твердая и неприятная на ощупь (но это я знаю сейчас, а тогда казалась очень даже приятная). Обивка тканевая, вся свежая, серенькая. Печка – вообще зверь, лучшая из отечественных печек. Запаска – полноразмерная, заметьте, а не какая-то там докатка- вдали от глаз на днище. Кузова в стиле модерн – гордость отечественно дизайнерской мысли! Музыка, музыка! Ну, штатная, ну ведь работала и играла! Москвич был хорош.

А как он ехал! Мать моя женщина! Это был конь, породистый жеребец, у которого под капотом жили 60 лошадей. Нет, это была птица. Ласточка. Буревестник. Он важно плыл над дорогой, перенося меня с друзьями в разные интересные места. Далеко от дома. По всему Ростову, а иногда даже на Левый берег, в Темерницкий и в Батайск. Я был счастлив и считал, что лучше машины нет. Мне не с чем было сравнивать.

И я ездил. Черт, как же было приятно захватить свою очень несовешенолетнюю подругу и рвануть на Соленое озеро с компанией. Балдеть там, валяться на пляже, а потом совершать непотребства в авто. А потом рвануть к другу домой и посмотреть новый фильм на видеокассете. Или даже два. В магазин заскочить. И успеть все-все-все. А, когда уже совсем темно и поздно, заехать в гараж и идти домой минут 30. А в институт заехать и гордо стать рядом с Опелем ректора Акперова Имрана Гуревича – это чего-то стоило!
А знаете, как классно было ездить, никуда не спеша, летними вечерами? Все уже успокоились, дороги пустые, люди отдыхают, солнце зашло, но еще не темно, а ты не спеша так едешь с опущенными окнами по Сказке где-нибудь. Громко играет какой-нибудь Кулио или Якида. Редкие на дороге водители тебя понимают, а пешеходы тихо завидуют. Но ты сегодня добрый. Ростовский вариант американского cruising. Эх, зеленый мой Боливар!

И не ехала совсем моя повозка (до ста секунд за 13). И рулилась она…. как бы помягче сказать… плохо. И тарахтела как банка с гвоздями, подпрыгивая на кочках. И шумела, и пыхтела, и глохла периодически. И, прошу прошения у дам за столь пикантные подробности, иногда даже пукала черным дымом. Четыре колеса и неумело приделанный к ним руль. Комфорта - как на картинге. Да какая нафиг разница! Мой первый автомобиль давал чувство блаженного счастья, свободы, драйва, избранности, успеха, сексуальности, и даже немножко оргазма. Вот такой вот коктейль - винегрет.

Потом я попал туда, где автомобиль давно не является средством передвижения. В далеком месте первое мыслью человека, которому по местным законам нельзя еще было пить пиво, было «Ух, сколько здесь свежих иномарок!». Там ими были все авто. Новый знакомый дал покататься на своем авто. Я попросил доверенность на управление, заверенную notary public, а он меня не понял, бросил ключи и сказал «Don’t worry, just be careful and don’t crash it”. Я сел в Ленд Крузер и как-то растерялся. Вроде авто, а по сравнению с Москвичом, вроде как капсула космического корабля. Оцените силу ситуации – после Москвича в Крузак. Чуть не уехала крыша. Я просто сидел и кайфовал. Даже попросил сфотографировать меня в этой красоте. Пото, как-то, другой товарищ дал покатать новую 525 (в старом кузове, который до того, который до Е60). Начав движение, я просто не поверил, что автомобиль может ТАК ездить. Это был полный улет. Это был чистый драйв и адреналин в кровь. Я сразу и надолго влюбился в БМВ, но это уже другая история. Потом пошли собственные машины. 10летний Понтиак Санбёрд, древний Бьюик Ригал. Свеженький Шэви Кавальер, потом такой же новый. 528 в новом кузове Е39. Инфинити QX4, разные Мерседесы, Infinity FX, приятная во всех отношениях AUDI. Покатался много и на разных. Были хорошие, были так себе. Ощущения получал от вождения разные. Запомнились все Бэхи, Цешка и Финик. И еще S-класс. Некоторые авто водить было преотлично. Был драйв. Или кайф. Или просто спокойствие.

Когда пересел на S-класс, поразился авто. Шикарный очень. Чувствуешь себя на миллион баксов в нем. Дораха чувствуешь (а едет он как-то тяжеловато). После пары недель езды на нем пронзила меня мысль вот какая – я перестал этот автомобиль замечать. Ну едет себе и едет, все, как надо, рулится хорошо. Просто средство передвижения. Автомобиль с маленькой буквы. Ничего особенного. И вспомнился мне сорок первый мой бывший с его коктелем эмоций и праздником в душе. Вспомнились чувства, которые возникали при поездках на Боливаре. Ни одна машина даже близко не стояла с первым моим авто. Пару недель я наслаждался их новизной и рулежкой и… все (исключением стала 528 – там всегда наслаждался драйвом и чувством слияния с дорогой, но не более того). Потом они все становились средствами передвижения. Москвич же был состоянием души. Революцией. Полетом. Он так и остался частичкой меня.

Воспоминания отхлынули и растворились в промозглом ноябрьском дне. Развернулся к своей машине на паркинге. Рядом стояли 2 потенциальных клиента автодилера и спорили о «шумке». Один доказывал, что в новой F10 трудно ехать из-за шума в салоне и он ее не возьмет, а другой доказывал, что Бэшка в новом кузове – окей, а W212 –отстой. Шумит сильно и с 204 силами не едет совсем, а автомат пятиступка тупит. А чужой на этом празднике жизни родной зеленый брат моего старого Боливара стоял и молча их слушал. Наверное, ему было обидно.

Взглянув на него в последний раз, я понял, что эмоций, которые мне давал сорок первый в 90х, уже не будет. Будут другие, хорошие и разные, но таких больше не будет. Мне стало чертовски приятно, что в моей жизни был ярко-салатный Боливар, и немного грустно...

 

Это тоже написано давно, году в 10м. И тоже непричесано, сорри )

 

)))

Спасибо, дружище! Я начал перед аудиториями выступать. Базарю по 5 часов за раз ))

 

Максим, вот, лови про подгузники. Только что написал, навеяла одна история )

 

Подгузники.
Всем молодым папам.

Я стоял перед полкой супермаркета и рассматривал подгузники.


Сетевой супермаркет был большим, светлым и полупустым. Будний день, недолго до закрытия. Меня никто не отвлекал, и это было прекрасно. Я выбирал подгузники для своего сына.

Вообще-то, выбрать правильные подгузники – это непросто. Много вопросов, очень ответственных и важных вопросов. Сначала качество и экологичность. Не аллергенны ли материалы? Не будут ли они раздражать кожу ребенка? Не появится ли от них сыпь? Затем – комфорт. Не будут ли протекать? Будет ли в них удобно? Будут ли они подходить по размеру? Насколько удобно их надевать? А как правильно подобрать размер? От ответов на эти вопросы зависит многое – как спокойно будет спать сынок, насколько комфортно будет ему лежать. Это очень важно, и для сына- физически, и для меня с женой – психологически. Брендов разных в продаже много, есть отечественные, есть импортные, японские. Среди японских – есть классические с липучками, есть в виде трусов. И японских, и местных – много. Одних японских брендов – несколько: Мэпси, Гуниз, Мэриз, а наших – и того больше. Короче говоря, не так это просто – выбрать хорошие подгузники.

Вообще-то, я поехал в супермаркет совсем не за подгузниками. Нужно было купить продуктов и разной мелочи для дома. Но, проходя мимо детского стеллажа, я просто приклеился к подгузникам. Я будто прилип к этому месту, стоял и рассматривал их. Пытался понять, какие качественнее, какие лучше подойдут сынишке. Я ничего про подгузники до этого не знал - сынок недавно родился. После его рождения я летал, как на крыльях, будто в середине пушистого мягкого облака счастья. Многое изменилось в момент его рождения, и про многое мне, сорокалетнему, теперь нужно было узнать. Про детское питание, про игрушки, про то, как малыши спят, про то, что они такое вообще есть. И про подгузники тоже.

И вот я стоял и рассматривал стеллаж с ними. Мне было хорошо. Бывает иногда такое чувство, что все хорошо вокруг. Все неприятное отодвигается куда-то далеко, все страхи и волнения уходят, а их место занимает это чувство радости и блаженства. Чувство, что все вокруг – просто хорошо. Оно бесценно, редко и недолговечно – каждый раз живет только несколько дней. Оно – как подарок свыше. За что нам его даруют – непонятно, но оно случается. Наверное, это и есть счастье.

Я стоял в детской секции и рассматривал подгузники. Мне было хорошо. Счастье отражалось на моем лице – я как-то светился изнутри и глупо улыбался. И рассматривал, рассматривадл подгузники.

Краем глаза я заметил двух ребят. Они проходили мимо, но, увидев сорокалетнего мужика, изучающего полки с подгузниками, замерли и уставились меня . Обычные ребята. Лет по двадцать, модно одеты, приличные такие. Студенты. В корзинках – пиво с чипсами. Остановились и стали на меня глазеть. Откровенно так, подабалдевши. Картина еще та - здоровенный брутальный мужик, черная кожаная куртка, легкая небритость, такого на улице увидишь, и на другую сторону захочется перейти – и он стоит перед полкой с подгузниками и глупо улыбается. Необычно. Посмотрели несколько мгновений, прыснули со смеха, натурально и совсем необидно, и пошли по своим делам, болтая. И тут меня как молнией сразило…

Я вспомнил. Точно так двадцать лет назад я со своим другом Женей шел по вечернему немноголюдному супермаркету в калифорнийском городе Сакраменто и что-то обсуждал. В такой большой магазин попал впервые в жизни и все вокруг было в диковинку. Товары заморские, размер, масштаб, акции, распродажи, свет, шик, блеск, красота… В России тогда такого не было. И вот шли мы и смотрели вокруг. Каждую полку подолгу разглядывали и всему удивлялись. И, вот, около какой-то полки наткнулись на мужчину. На вид сорок лет, в костюме, белая рубашка, галстук, туфли. Четкий такой, ухоженный, одет богато, прическа дорогая. Не иначе как адвокат или крупный директор. Стоял и подгузники разглядывал. И улыбался так счастливо и глуповато. И вид у него такой был счастливый и рассеянный… Мы с Женей окинули его взглядом и переглянулись. Такой мэн – и детские подгузники! Смешно, диссонанс. Со смеху прыснули и пошли дальше. Он нас как бы и не заметил, а мы ему сразу выбросили из головы. Ведь у нас дел важных было полно. Мы были молоды, наивны и энергичны. Нас ждали великие дела. Нам нужно было перелюбить всех женщин, выпить весь алкоголь и заработать все деньги. Нужно было завоевать весь мир и сделать это очень быстро, желательно, до двадцати пяти.

И вот теперь, двадцать лет спустя, память каким-то невероятным образом воспроизвела тот миг. Я все вспомнил. Теперь на месте того мэна стоял я. Улыбался счастливо и глуповато и выбирал подгузники. А пара юнцов, посмотрев на меня, прыснула со смеха и пошла себе дальше. Конечно, ведь они молоды и энергичны- их ждут великие дела. А я наконец понял, что тогда испытывал незнакомый калифорниец. Понял и обрадовался за то, что мне выпало это счастье – стоять и выбирать подгузники сыну – которое я ждал двадцать долгих лет.

Круг замкнулся.