Байки из склепа (с)

Автор: vpr

Сука-любовь.

Продолжительное время я вслушиваюсь в длинные гудки. Наконец, я слышу её голос.
-Привет.
-Привет. Ты где?
-Я?
-Да, ты.
-Далеко.
-Насколько далеко?
-Тебе не достать. – Смеётся.
-Я хочу тебя увидеть.
-Увидишь.
-Когда?
-Скоро. Ну, что ты хотел, говори?
-Я ведь уже сказал. – Начинаю нервничать.
-Я перезвоню позже. Хорошо?
-Хорошо.
-Пока.
Снова гудки. Теперь уже короткие. Она с ним. Точно с ним. С чего бы этот загадочный голос? Эта таинственность. Блять, за что мне всё это?

Спустя минут десять, я начинаю сходить с ума. Вакуум, образовавшийся вокруг, кажется, вот-вот разорвёт меня на куски. Снова набираю номер. На этот раз трубку взяли быстрее.
-Что ты хочешь?
-Я же сказал, хочу увидеть тебя…
…
-Ну, и?
-Ты где? Я приеду.
-Ну, что ты в самом деле? Я с Леной на массаже. Скоро буду. Освобожусь, перезвоню, и договоримся где встретиться. Хорошо, зайка?
Я немного успокоился. Перевёл дух и ответил:
-Хорошо, котёнок.

Я вышел на балкон и закурил. Закат располосовал небо кровавыми бликами. Сука, какими нахуй бликами! Какой к хуям массаж! Бросаю дымящийся окурок с балкона. Он оставляет за собой огненную дорожку, ударяется о поручень балкона, где то там, внизу, и разрывается на десятки маленьких искр. Бегу в комнату, хватаю телефон и набираю номер.
-Ал-ио-о. – Томно протянули в трубке.
-Слыш?
-А, привет, Сереж.
-Да, привет.
-Чо хотел? – Слышу я голос Ленки и какое-то чавканье.
-Света с тобой? Лен, вы где? – Чёрт! Блять! Что я говорю? На хера вот так вот в лоб?
Ленка перестала чавкать, и после долгого раздумья ответила:
-Я это… на массаже, ага.
-Ты жрёшь что ли? – Спрашиваю.
-Чево это?
-Я спрашиваю, вас там кормят?
-Ну,… это. Яблоко ем. А что?
-Света далеко? – Вкрадчиво спрашиваю я.
-Рядом тут. – Ответила Лена, и я почувствовал к этой безмозглой блондинке, искренние, нежные чувства.
-Трубочку можешь ей передать.
-Неа. Она в этой… в соседнем кабинете, короче. – Сука, подумал я. Безмозглая сука. Самая безмозглая сука из всех известных мне сук.
-Ты ей сам позвони. – Предложила Лена.
-Безмозглая сука! – Сказал я.
-Чо? – Спросила Лена, и в этот момент из трубки донёсся собачий лай, и крик Ленкиного ребёнка.
-Ал-ио-о, я не расслышала…

Я нажал на сброс. Пиздатый массаж. Интересно, что именно Светке сейчас массируют? И кто? Впрочем, я догадываюсь, кто. Опять. Опять этот вакуум вокруг. Сейчас сяду за руль, и в город. Найду, и убью нахуй обоих. Нет, Свету убивать не стану. Она мать нашего ребёнка, да и я, в общем то виноват. Какого чёрта мне тогда понадобилось останавливаться. Ну да, свобода! Жена с ребёнком уехала в Сочи к родителям. А я молодой красивый хуячу по Садовому Кольцу. Десять часов. Вечер. Лето. Вылетаю из-под эстакады, прямо из-под ног товарища Маяковского. И тут она. Голосует. Юбки на ней вообще нет никакой, мне так сначала показалось. Черные волосы, ноги… мама дорогая. Кармен, блять! Резко руль вправо.
-Куда вам?
-Свиблово.
-Нам по пути, садитесь.
Она и села. А потом и легла. А потом.… Потом…
А потом суп с котом. Потом приехала Светка и всё узнала. И были очень долгие и вязкие разговоры. Сцены. Слёзы. И боль. Невыносимая и тупая. А потом боль прошла, как мне показалось. Но, доверия больше не было. И не будет уже никогда. Зато было нечто иное. Белое, тёплое и пушистое. Оно помаячило между моих ног, пососало мой член… и исчезло в никуда, как и появилось. Потом ещё одно. Не такое белое. И не такое пушистое…
…
Этот ёбаный вечер никогда не закончится. Звонить я не буду. И убивать я никого не буду. Нахуй мне всё это? Завтра же собираю свои пожитки, и, адъю! Я мужик или где? Самоуважение должно быть…? Так со мной поступить… Блять, и за что? Нет! Всё-таки я должен её вернуть. Я ХОЧУ её вернуть. Иначе никак. Я позвоню и попрошу… Точно! Так и сделаю…

-Алё, привет. – Пытаюсь быть жёстким.
-Ну, что ещё? Я же сказала. Перезвоню.
-Дай ему трубку.
-Кому?
-Ты знаешь. Дай ему трубку, я хочу с ним поговорить.
-Котик, я на массаже.
-Я звонил Лене. Она жрёт, а её сын дерётся с собакой. – Глухо отвечаю я.
-Поповой?
-Почему Поповой? – Отвечаю я и чувствую себя полным идиотом.
-Потому что я с Леной Поповой.
-А Свиридова…?
-Что Свиридова? Свиридова жрёт. Жрёт и дерётся с собакой. – Смеётся Света.
-Сын. Сын дерётся. – Задумчиво поправляю я.
-Я перезвоню. Целую.
-Целую.

Блять, так можно сойти с ума. Слава богу, она не с ним. Я просто не переживу этого. Я… Стоп! А какого хуя Свиридова на массаже? Она же сказала, что на массаже, хотя врёт, сучка. Она дома. С ребёнком и собакой. Сучка! Сучка драная! Конспираторы хреновы, наебать меня хотели? Хуй вам! Рыскаю в телефонном справочнике. Слушаю гудки, а сам судорожно пытаюсь размотать этот сложный клубок. Давай-давай, бери трубку уже!

-Ал-ио-о. – Тянет Ленка.
-Слушай. Нахуя было говорить, что ты на массаже со Светой?
-Да так… На всякий случай. Она раньше просила, если ты будешь звонить, то…
-Ты дура?
-Сам мудак.
…

Нет, она не с ним. Это не её стиль. Она умная девочка. Она создаст себе такое алиби, что комар носа…. Вот как раз Попова - это алиби. Какого хуя Попова делает на массаже? Да ещё вместе со Светой? Они друг друга на дух не переносят. Позвонить Лене Поповой? Кручу в руке мобильник. Тут он вдруг дрогнул в моей ладони своим долбаным вибратором. Разворачиваю телефон дисплеем к себе. Её фото. Её имя.

-Привет.
-Привет. Я освободилась, малыш. Мы с Леной в кафе посидим немного. Хорошо? Я не долго. Если хочешь, приезжай.
-Я…
-Что? Ну, что с тобой?
-Да нет. Ничего. Свиридова твоя – дура набитая.
-Я знаю, милый.
-Ладно, пока.
-Целую.
-Перезвони обязательно. – Говорю я и нажимаю на сброс.

Успокоился. Перевёл дух. Вышел на балкон. Покурить, посмотреть на закат. Ну и жизнь. Вы этого достойны. Вы ответственны за тех, кого приручили. Какая хуета лезет в голову. Сразу представляю в своих руках раненого голубя с большими и мокрыми от слёз глазами. Он тянет ко мне лапки и стонет. Тьфу, блять! Нахуяй я тогда.… А если она все-таки с ним? Я же не брал с неё никаких обязательств. Не ставил никаких условий. Просто сказал, что хочу быть с ней. Ни смотря, ни на что. Несмотря на обман. Одно условие. Он должен исчезнуть из её… нашей жизни.
…
-Ты ставишь мне условия?
-Нет. Просто я не хочу о нём больше слышать. Никогда. Слышишь, никогда. Или ты хочешь с ним встречаться?
-Не знаю.
-Что значит, не знаю?
-Это значит, что ни в ком нельзя быть уверенным. Особенно в себе. Как оказалось, я тоже тебя не знаю. Все эти твои поездки по ночной Москве. Твои вечные отговорки; «я работаю», «я занят». Ни «целую», ни внимания, ни поддержки. Ты же знал, как мне тяжело. И эти пьянки. Я хочу, чтобы меня любили. Чтобы меня добивались. А твой вид? Не выношу грязной обуви. Мне стыдно, когда мне говорят, что видели тебя, неопрятного и непричёсанного. Только и слышу: «Скажи Сергею, пусть он побреется». Думаешь, мне приятно?
-Я буду. Я изменюсь, только оставь его… хорошо, хорошо вопрос снят. Это, в конце концов, твоя жизнь. Я не ставлю тебе никаких условий.
…
Как вам узнать такое? Вас обманывали в течение нескольких лет. А вы даже не подозревали об этом. Рога уже за линии электропередач цепляются. Она приходит домой светясь от счастья. Какое нахуй алиби? Тут и алиби не поможет. На лице всё написано. В глазах. Мстить? Глупо. Мстят слабые. Я сильный, блять! Я мстить не буду. Я буду добиваться. И чистить обувь. И бриться. И оберегать, и говорить приятные, трогательные слова. Неужели из-за грязной обуви… бред какой то. И всё-таки? Почему Попова? Какого хуя, Попова, вдруг?
…
Я же успокоился тогда. Мне никто не был нужен. Никто. Да кто может быть нужен, если рядом ТАКАЯ женщина. За последние несколько лет она сильно изменилась. Преобразилась. Стала совсем другой. И не моя в этом заслуга, как оказалось. А мой член всё это время держали на голодном пайке. Ну, проститутки, ясное дело, время от времени. Но это другое. Это всё равно, что подрочить. Может отомстить всё-таки? Может легче станет? А если нет? Как с этим жить, не представляю. Позвонить, что ли Поповой? Она сдаст. Сдаст радостно и беззаветно. А хочу ли я знать? А если не сдаст? Хуй их поймёшь, баб этих.
…
Беру телефон. Стою и смотрю на дисплей. Долго, минут пять. Он начинает светиться. Затем, вздрагивает и просит о помощи. «Вы ответственны за тех, кого приручили».
-Привет.
-Привет ещё раз. – Отвечаю я.
-Забери меня.
-Ты где?
-Я в городе. Мы с Леной. Отвезём её?
-С какой?
-С Поповой, с какой ещё? – Смеётся Света.
-Отвезём, конечно. Я уже еду. – Говорю я и думаю, господи, милая Попова. Я её просто обожаю. Хочу уже нажать на сброс, но не нажимаю. Жду.
-Чего ты ждёшь?
-Не знаю. Я еду. Пока.
-Постой.
-Что?
-Я люблю тебя.
-Я тоже люблю тебя, милая.

…
Попустило. Хорошо, что машину на стоянку не поставил. Прикурил и затянулся во все свои два лёгких. Смачно и свободно. Сука-любовь. Достал из кармана телефон, набрал по памяти конспиративный номер.

-Привет, котик.
-Привет зая. Ты спишь уже?
-Нет. Ждала, что ты позвонишь.
-Вот. Звоню. Может, встретимся завтра? Ты как?
-Где и когда?
-Ну, как обычно.
-Давай.
-Я хочу тебя.
-Я тоже.
-Ну, пока.
-Пока. До завтра.
…
Вот, сука-любовь…

2008 vpr

 

Да... так тоже бывает. Тяжело мужику, когда кто-то посягает на его собственность. Знакомая фигня...

 

про два йенга - супер!!

 

Ножницы
Третье сентября. Понедельник. Сегодня третий день осени подходит к концу. Необыкновенно тёплые дни. Вечер. За высоким зарешёченным окном, где то там, чуть справа – луна. Её не видно, но она точно там. Её свет, проникая через небольшое окошко, освещает пустую стену, угол железной кровати с коваными шишками и край дубового стола. На столе чернильница, перо и несколько чистых листов бумаги. Писать нет ни сил, ни желания. Всё что она хотела сказать, она уже сказала. И с её слов всё записал лично товарищ Мальков. Три дня бесконечных допросов. Сколько можно? Скорее бы уже…

В коридоре за дверью послышались шаги, сначала совсем тихо, затем всё громче и громче,… восемь,… двенадцать, тринадцать,… ровно двадцать два. Наконец, шаги замерли под дверью. Открылось небольшое окошко, на уровне глаз. Кто-то из коридора вглядывался в полумрак камеры. Секунду спустя в замке лязгнул ключ, и скрипнули давно не смазываемые петли, массивной металлической двери.
-Каплан, на выход! – Услышала Фанни голос коменданта. Она послушно встала с табурета, накинула на плечи старенькое пальто, и опустив взгляд в каменный пол, проскользнула за приоткрытую дверь.
- Куда меня? Опять на допрос? – Спросила она, следуя между двумя вооруженными охранниками.
- Скоро узнаешь. – Раздался сзади недружелюбный голос коменданта Красной Крепости.

Ещё двадцать два шага по коридору, затем пять ступеней вверх по лестнице, снова коридор, уже не такой мрачный и полутёмный, а освещаемый на всём протяжении электрическими светильниками в виде матовых сфер. Зелёная ковровая дорожка гасила звуки шагов. Первый охранник распахнул створку высокой парадной двери, и все четверо оказались в небольшом слабоосвещенном дворике. Прямо перед выходом из здания стоял автомобиль с работающим двигателем. За рулём сидел совершенно безучастный водитель. Он даже не повернул головы, когда четыре силуэта вышли из дома. Мальков сел на переднее сидение рядом с водителем, а Фанни позади, между двух охранников. Мальков, ничего не говоря, махнул рукой, указывая направление движения, и автомобиль плавно тронулся с места.

- Так куда мы едем? – Снова поинтересовалась Каплан. Никто ей не ответил. Автомобиль свернул за угол и закружил по крепостным дворикам. Путешествие оказалось недолгим. Через пять минут автомобиль притормозил перед невзрачным двухэтажным строением из красного кирпича.

- Выходи. – Скомандовал Мальков. Один из охранников помог Каплан выйти из машины, а другой тем временем, уже занял место перед входной дверью. Мальков подошёл вплотную к Фанни, мягко положил ей руку на плечо, и заискивающе заглянув в глаза, тихо произнёс:
- С вами хочет поговорить ОН.
Каплан вздрогнула, и подняв глаза, посмотрела на коменданта Крепости. Наконец, справившись с волнением, она спросила:
- А разве… он жив? Вождь – жив?
- Вождь – жив! – Светясь счастьем произнёс Мальков, и смахнул со щеки скупую мужскую слезу.
- Но я не могла,… не могла промахнуться. Да, я плохо вижу,… может быть. У меня тряслись руки, я волновалась… я… тем более, с такого расстояния. Почти в упор… - забормотала Фанни, но Мальков приложил указательный палец к её губам.
- Вы и не стреляли. Ваш пистолет был заряжен холостыми патронами.
-Не может быть.
- Может. Вы недооцениваете ОГПУ, моя милая. Не стоит так переживать по пустякам. Соберитесь и следуйте за мной.

Снова коридор, точь-в-точь как тот, по которому они шли несколько минут назад. Те же плафоны на стенах. Вот только ковровая дорожка не зелёная, а красная. Мальков остановился перед одной из дверей, и негромко постучался. Затем, слегка приоткрыв её, заглянул внутрь и спросил полушепотом:
- Можно?
- Да. Да, конечно, товарищ. – Послышался из-за двери знакомый, слегка картавый голос. – Я уже заждался вас, батенька. Что так долго?
- Извините…. Мне не сразу доложили…. Я…
- Полно, полно, мой дорогой. Пусть войдёт.

Мальков посторонился, согнулся в полупоклоне, и указав на приоткрытую дверь, произнёс:
- Прошу вас.
- Благодарю. – Ответила Фанни и шагнула за дверь.

Войдя в комнату, в первую очередь, Каплан почувствовала приятный и еле уловимый аромат гашиша. В помещении царил полумрак, пожалуй, ещё больший, чем в её недавней темнице. Постепенно глаза привыкли к темноте, и Фанни Каплан разглядела всю комнату до мельчайших подробностей. В общем-то, подробностей было не так уж и много. Абсолютно голые стены, сервант старинной работы, заставленный хрусталём, да тяжелые золочёные портьеры на окнах. По центру просторной комнаты лежало несколько персидских ковров, небрежно брошенных друг на друга, и несколько парчовых пуфиков и подушек, необыкновенно красивой и виртуозной работы. Посреди всего этого великолепия полулежал Великий Вождь Мирового Планктона. На его плечи был накинут красный китайский халат, расшитый золотыми драконами, из-под которого была видна знакомая темно-серая жилетка белая сорочка, и синий галстук в белый горох. Рядом с Вождём дымился кальян, который, по всей видимости, и источал тот самый аромат, который почувствовала гостья в первую минуту.

- Проходите, милая. Располагайтесь. – Пригласил Вождь и сопроводил свои слова характерным жестом.
- Благодарю. Я постою. – Ответила гостья.
- Зря вы так. Политик должен уметь проигрывать достойно. Такие как вы…
- Такие как я никогда не пойдут на поводу у своры безмозглых политиканов, жаждущих крови, наживы и насилия.
- Ну, дорогая моя, этак мы с вами далеко зайдём. – Беззлобно произнёс собеседник, но судя по тому, что при этом он усиленно начал картавить, было видно, что он явно взволнован.

На время повисло неловкое молчание. Вождь потянулся за мундштуком, затянулся, и уголь я на кальяне, засветились зловещими и таинственными огоньками. Каплан не отрываясь смотрела на уголья, представляя, что вот так же и жизнь её зависит от желания вождя. Или она погибнет и угаснет, превратившись в пепел, или вспыхнет таким вот ярким огнём. Наконец она перевела взгляд на Вождя. Всё это время, он внимательно изучал её лицо, а затем произнёс:
- Послушай, Фейга…
- Не называй меня так.
- А как? Хочешь, я буду называть тебя Фиалкой. Как раньше. Помнишь?
- Я ничего не помню. Слишком много воды утекло. Сегодня мы по разные стороны баррикад.
- Не лги мне. Скажи, ты это сделала из-за Наденьки? Не мешай сюда политику, Фанни. Признайся, из-за неё, ведь так?
Каплан дёрнула плечом. Упоминание о Надежде К. явно причинило ей боль. Вождь помолчал с минуту, и заговорил снова:
- Надежда - мой друг. Единственный человек в моём окружении, которому я могу доверять. Который…
- Который наградил тебя сифилисом. – Закончила фразу Каплан. – Боже, я буквально испытала эйфорию, оргазм, если хочешь, когда узнала. Иного и быть не могло. А я? Я, которая верой и правдой добивалась тебя? Твоей любви. Ты растоптал мои чувства, умчался с этой сучкой в Европу. И после всего – она твой верный и единственный друг! Поистине, ты лицемер Володя.
- Но не она стреляла в меня, правда?
- Она не была доведена до отчаяния, так как я. Она была рядом с тобой всё это время. Вы бок обок вели классовую борьбу…
- Прекрати! Слышишь, прекрати. – Вождь отбросил мундштук и вскочил с ковра. Он бросился к Фанни, по пути зацепив кальян полой халата. Кальян покачнулся, и потеряв равновесие, упал на пол, расплескав по паркету тысячи красновато-жёлтых огней. Не обращая внимания на рассыпавшийся уголь, уничтожающий дорогой паркет, Великий Вождь подошёл вплотную к Каплан и обнял её за плечи.
- Ты же знаешь, всё что я делал – это для тебя, только для тебя. Ты же сама отступилась.
- Учредительное собрание. Ты же мне обещал… я поверила тебе, Володя… - Каплан вяло попыталась отстраниться.
- Я ничего не обещал, мне было сложно бороться, ты же помнишь. Да и Наденька была против.

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Малькова:
- У вас всё в порядке, товарищ Великий Вождь? Я услышал шум,… ну и подумал…
- У нас всё в порядке, товарищ. Небольшие политические разногласия. Закройте пожалуйста дверь.
Дверь закрылась, и Вождь снова взглянул в лицо Фанни, которое исказилось гримасой сарказма:
- Небольшие разногласия? Вот как ты это называешь? Даже тут ты лицемеришь. «Всё для тебя». «Всё что я сделал – это тебе». А живёшь с ней! И спишь с ней в одной постели! Отпусти меня!

Великий Вождь Планктона убрал руки с плеч Фанни, склонил подбородок на свою жилетку и прикрыл ладонями глаза. Плечи его судорожно затряслись, он отступил на пару шагов назад и присел на парчовый пуфик. Ничто так не будоражит сердце любимой, как вид плачущего рядом мужчины. Мужчины, который одним своим словом, одним лишь жестом руки, способен отправить на смерть миллионы верящих в его идеи людей. И сердце Каплан смягчилось. Она подошла к Вождю Мирового Планктона, опустилась перед ним на колени, и коснулась своими руками его брючного ремня. Вождь откинулся на ковёр, продолжая беззвучно рыдать. Не забыв правда, приподнять свою задницу, чтобы Фанни было удобнее стащить с него брюки. Он прекратил плакать, или делать вид, что плачет, лишь в ту секунду, когда его эрегированный член не обхватили влажные и тёплые губы Фанни. После нескольких фрикций, Каплан начала действовать рукой. Вождю нравился этот приём. Он всегда любил смену ритма, темпа и напора. Как в любви, так и в политике.
- Ты обещаешь мне учредительное собрание, милый? – Услышал он бархатный голос своей возлюбленной.
- Всё что угодно, дорогая. – Прокартавил Вождь и обильно кончил в рот Фани. Каплан сглотнула, ещё раз провела я зыком по члену Вождя, и тихо спросила:
- Ты уйдешь от неё?
- Я сделаю все, что ты хочешь. Только скажи мне… скажи правду.
- Что ты хочешь услышать. – Спросила Каплан, вытирая батистовым платком остатки спермы с воротника своей кофточки.
- Это из-за неё? Ты стреляла в меня из-за Наденьки?
- Какое это имеет значение, Володя? Хотя… политика – это недостаточное основание для убийства. Это моё личное мнение.

Вождь приподнялся на локтях и пристально посмотрел в глаза Фанни.
- Ты действительно так думаешь?
- Я, прежде всего, женщина, Володенька. Всего лишь. И у меня свои средства для достижения результатов. Как личных, так и политических.

Вождь встал, натянул брюки, застегнул брючный ремень и поправил на плечах халат. Затем, засунув большие пальцы рук за отвороты жилетки, он качнулся на каблуках, и высоко задрав вверх бородку, сказал:
- Думаю, что при таком отношении к делу мы не сможем прийти к общему и обоюдному решению вопроса. Революции, моя дорогая, не делаются в белых перчатках. Да-с!
И мельком взглянув на сидящую на коврах женщину, он вышел за дверь.

***
- Товарищ Мальков. Дорогой вы мой товарищ Мальков! Думаю, что не нужно вам говорить в какое тревожное время мы живём. Тяжёлое и неспокойное для всех нас. И то, что среди наших бывших товарищей происходит подобный разброд и шатания, это вдвойне,… втройне опасно для дела Революции. – Произнёс Вождь скороговоркой, в конце монолога выставив левую ногу вперёд и указав рукой с открытой ладонью на коридорный светильник. Да-с!
- Да-с! – Повторил за Великим Вождём комендант Красной Крепости.
- Непримиримый, коварный враг притаился и не дремлет, готовясь ужалить нас в самое сокровенное… – Вождь взглянул на свою не застёгнутую ширинку. - Да-с... сокровенное место. И мы должны ответить террором на террор! Вы понимаете?
Мальков закивал головой:
- Конечно,… я… я всегда готов… любой приказ партии… вы же знаете… я…
- Так выполняйте. А мне нужно работать. Очень много работы знаете ли.… Да. У всех нас очень, очень много работы.

***
В приоткрытую дверь просунулась голова коменданта. Он не сразу заметил Фанни, сидящую на коврах:
- Каплан, на выход!
В который уже раз за сегодня? Второй? Третий? Женщина поднялась и направилась к двери. Они прошли по красной ковровой дорожке, между двух рядов светящихся полусфер, и вышли во двор. Автомобиля перед домом уже не было, зато появилась железная бочка. Каплан успела сделать лишь несколько шагов, когда за спиной раздался приглушенный звук взводимого затвора. Барабан послушно провернулся и палец Малькова с революционной непримиримостью нажал на спусковой крючок…

***
- Хоронить не велено. Велено сжечь. Всё понятно? Выполнять! – Громко скомандовал Мальков и закурил.
Двое охранников приподняли тело Фанни с брусчатки и опустили в железную бочку головой вниз. Затем облили его керосином и подожгли. Пламя на миг озарило небольшой дворик, а затем весело заплясало в жерле бочки, из которого торчали две маленькие женские ножки. Они то сгибались, то снова выпрямлялись под действием высокой температуры. Со стороны казалось, что находящийся в бочке человек, исполняет какой-то странный, ритуальный танец стоя на руках. Мальков задумчиво курил и смотрел на горящую бочку, и на двигающиеся в огне ноги. Затем смачно сплюнул на землю, и обращаясь к охранникам, сказал:
- Ботинки надо было снять. Закоптите весь двор, черти. Да поздно уже, куда ты в огонь то?

***

Великий вождь писал. Писал самозабвенно и быстро. Так быстро, как только могли позволить ему его натренированные пальцы. Пока не почувствовал, как в форточку, вместе с первым холодным осенним воздухом не потянулся едкий дым с улицы. Он потянул носом, поморщился, встал из-за стола и подошёл к окну. Дворик, хорошо просматривающийся из окна его кабинета, имел какой-то предпраздничный, рождественский вид. Блики живого огня то тут, то там, озаряли тёмные стёкла соседних домов. По стенам, по брусчатке и по водостокам плясали тени, пересекаясь в своём сказочном танце, с бликами огня. А внизу, прямо по центру двора, искрилось синеватое пламя, а вокруг него, резвились трое скоморохов, соревнуясь друг с другом; кто из них сможет вытащить из огня горящую головню, да побольше…

Вождь прикрыл форточку, в последний раз оглядел двор и глубоко вздохнул. Затем сел за стол, и обращаясь к какому то, одному ему известному собеседнику, задумчиво произнёс, свернув ладонь в смачную дулю:
- Хуй тебе в рот, а не Учредительное собрание, сучка!


2008 vpr

 

, Ох, пилять, ну ты даешь жару VPR!

 

VPR, если коммунисты придут к власти, они тебя четвертуют!

Сильно завернул. На грани добра и зла.

 

Мигель

Я им просто так не дамся. Думаю, штук пять-шесть с собой утащу.

 

А вообще то, креатив про любовь. Ну, и про различные способы добиваться своей цели.

 

Угнать за 60 секунд
Сидим как то с пацанаме, вотку жрём у меня во дворе. Палучку абмываем. Втраём, как всегда. Я, значицца, Толян, ну и Кургуз. Скушно ещё стало, помню. Тут Кургуз, возьми, да и пиздани в масть:
- Бля. Жывём, как скаты. Ни радости в жызни, нихуя.
Мы тут насторожылись с Толяном. Знаем уже, когда Кургуза начинает на тоску пробивать, обычно приход бывает. Или привод очередной в ментовку. А я только на работу новую устроился. Мне приводы не весело чо та. Ну, я и говорю ему:
- Да нормально всё. Живём, баб ебём. Чо ещо надо?
Толян, видя, что надо вступиться, тоже свой гривенник присунул:
- Да. Ебём…
Кургуз посмотрел на него, как на юродивого, и говорит:
- Ну и хули?
Толян запузырился, но что ответить не нашёлся. И я тоже. Если по чеснаку, то Кургуз прав. Не жизнь, а сплошной самообман. Ну, вотки выпьем. Поебёмся когда-никогда. На танцах там, еблет кому ни будь начистим. Ну, или нам. Вот и вся жызнь.
- А чо ты предлагаешь? – Спрашиваю.
Кургуз прищурился так нехорошо, и говорит:
- Давайте тачилу свинтим. Тёлак покатаем. Поебёмся как люди.
- Заметут. – Говорит Толян. – Да и у кого? «Волгу» у Михалыча, если тока. Он вроде починил её.
Кургуз сплюнул и башкой замотал:
- Неа. Не пачинил нихуя. В ней только посидеть можно, если чо. А я ебал такое веселье.
- Может «Ниву» председательскую? – Предложил Толик. Она на ходу. Вчера сам видел, как он на ней с Зинкой высекал…
- Ты совсем штоли ёбу дался? – Говорю я. – Думай, што говоришь.
- А чо?
- Да ни чо! – Отвечаю. – Лучше уж так. Без веселья жить.
Посидели чутка. Очередную пол литру распаковали. Вроде всё успокоилось, да хуй там. Если Кургузу, в его дурной кочан, что закралось, то пиздец. На ходу не спрыгнешь. Так и в этот раз. Выпил Кургуз, огурцом хрустнул, и говорит:
- В райцентр надо ехать. Там своих угонщиков хватает. Хуй нас кто будет искать. А как тачилу спиздить, я знаю. Кино смотрел. За 60 секунд, нехуй делать сколупнуть можно.
Ну, нехуй делать, так тому и быть. Решили на завтра в райцентр ехать.

Утром стук в окно. Я ебало пока протоптал, квасу хлебнул и на улицу выхожу. Сматрю, стоит Толян, а на морде у него лыжная шапка с дырками для глаз. Он ещё руки так в стороны развёл, пакрутился на месте и спрашивает:
- Ну, как? Заебись?
- Чо, - говорю, - так и поедешь?
- А чо?
- Да хуй знает? Стрёмный вид больно. Ты это… у Кургуза спроси.
- Ога. Я и вам взял, если чо. Тока это… шапок не было. Бабкины рейтузы взял. – Говорит Толян, и протягивает мне какое то тряпьё в застарелых пятнах, то ли мочи, то ли выделений хуй пайми каких. И чуть не в ебало мне их суёт. Только, говорит дырки сами себе проделайте.
Я, блять, чуть не блеванул, когда рядом со своим еблетом эту хуйню увидел:
- Ты чо, схуел, огрызок? Штоп я вшивники тваей бабки параличной на ебало пристраивал? Ёбу дался?
- Да они стираные. – Обиделся Толян.
- Ага, я заметил, блять.
Кароче, отказался я от подношения. Толян засунул ритузы в «дипломат», который с собой прихватил, и мы двинули до Кургуза. Толян так в шапке и попиздил через село. Хорошо, рано было, часа четыре утра. Иначе бы точно – замели нахуй.
Кургуз уже давно на ногах был. Мы когда вошли, он как раз кино про угоны по видику зырил. Так, не оборачиваясь, и сказал нам:
- Щас. Адин мамент надо прояснить, и двигаем. – Так он сказал.
Ну, надо так надо. Мы тоже пристроились. Втыкаем в кино. Чем больше смотрим, тем меньше уверенности, что с райцентра на точиле уедем. Кино досмотрели, Кургуз повернулся и Толяна в шапочном камуфляже увидел. Головой затряс так, нервно. Задышал часто, запереживал, кароче, и гаварит:
- Так, блять! Я сматрю, вы приготовились, ниибаца как. При таком маскараде, нам лучше в райцентр не ехать, а прямо тут к участковому податься.
Хорошо, что я ещё без прибамбасов на морде, думаю. И говорю:
- Кургуз, я ему то же самое сказал, а он говорит, мол, для конспирацыи. И нам ещё исподнее бабкино припас. Нет, ты покажи. – Это я уже Толяну.
- Да ну вас нахуй! – Говорит Толян. – Всё время хочешь как лучше…
- Ладно. Оголи еблет, и попиздили. Времени мало, а нам ещё тачку надо найти. – Успокоился Кургуз.

***
До райцентра доехали без приключений. Стали по городу шариться, тачилу подходящую искать. Нету нихуя подходящего. Иномарки, блять, такие, што и подойти к ним страшно, не то что вскрывать. Да и не видно нихуя. Тонировка, сука. Начнёшь в дверь ломиться, а там может ухари какие сидят. Да и как открыть, хуй пайми. У нас кроме монтировки и молотка нету ни хера. Только стекло если расхуячить. К полудню меня это веселье подзаебало слегка. Смотрю, Толяна тоже. Один Кургуз, как кабан упёртый всё нас наставляет:
- Всё заебись будет. Уедем как люди, на колёсах. Не ссыте.
Мы и не ссали. Стали по «копейкам» и «шахам» шустрить. Как назло, ни одной бесхозной нету. Или ебошат куда, или припаркованные стоят, но внутри какие то апёздалы сидят. Хули, блять, сидеть? Не панимаю. Напрягает, шо пиздец. Толян даже подошёл к одной такой на обочине, в открытое окно ебало засунул и как заорёт:
- Хули ты сидишь, мудило?
Мужык, ясен хуй, пересрал, и по газам вдул. Хорошо ещё, что Толян без намордника был. А то, думаю, хозяин бы копыта прям в машине и откинул.

Кароче, часам к трём уже всем и всё остопиздело, даже Кургузу. Да ещё жрать захотелось.
- Пашли на автовокзал. – Говорит Кургуз. – Пожрём хоть. Если там ничего не найдём, будем обратно двигать. Толян не возражал, я тоже.
Пришли мы, значитца в автовогзальную рыгаловку, навалили себе какого то местного говна, и сидим, жрём. Скучаем, блять. Тут Толян вдруг как подпрыгнет на стуле. У меня от неожиданности аж желудок местной сабаки поперёк горла встал. И ни туда, ни сюда.
- Идея у меня. – Говорит наш младшенький, и аж светится весь.
Я пока собачий потрох из горла выковыривал, Толян нас в нокаут и послал:
- Давайте маршрутку спиздим. Нам не похуй на чом кататься? И шапка пригодиться. Жалко всё таки. Дырки в ней теперь.
И начал из «дипломата» причиндалы вынимать, и на столе складывать.
Кургуз призадумался, да и говорит:
- А хули? Давай. – Сказал он. Только с видоса исподнего Кургуза чуть не стошнило. – Ты это… может, шапку мне дашь?
- С хуя ли тебе шапку? – Тут уже я встрял. Хуету изо рта выплюнул, и за намордник уцепился.
- С хуя или нет, а мне, как идейному вдохновителю, с какой то мотнёй на голове, на дело идти впадлу. – Ответил Кургуз, и схватился за другой конец шапки.
Я не отпускаю. Нехватало ещё от какой то там высушенной кобылы герпес на всё маё маладое и красивое ебало заполучить.
- Не дам, - говорю. - У меня аллергия на хуету.
- На какую ещё хуету? – Спрашивает Кургуз.
Я, недолго думая, возьми и пиздани, что первое в голову пришло:
- На такую. Мене в детстве, Клавдия Васильна, ведьма наша местная, помните такую, по ебалу юпкой своей провела. С тех пор, задыхаюсь от женскава исподнева. Даже, когда Светка труселя стаскивает, мочи нету терпеть. Дыхание, блять, так и заходится. Короче так; или шапку мне, или вы меня со старушечьей мотнёй на башке, за собой всю дорогу волочить будете. Пока не сдохну.
- Да хуй с ним, отдай ему шапку. – Сказал Толян, и оглянулся испуганно, потому што наш делёж наеблетников, уже привлёк внимание нескольких сидящих неподалёку уёбков – водителей.
- Ладно. Я так пойду, с аткрытым ебалом. – Сказал Кургуз, и сгрёб со стола своё хозяйство.

Найти маршрутку без водилы было ахуйски просто. Скажем так, все маршрутки были без водил. Половина из них давилась ботвой в тошниловке, а другая, наверное, как раз сралась этой самой ботвой в общественном сортире. Хуёво было только то, что в каждой маршрутке сидело по нескольку охуевших от ожидания селян со своим говнобарахлом. И мы стали искать рыдван, наименее обсаженный перепуганным планктоном. Такой вскоре и нашёлся. Мы с Толяном залезли в салон и быстро натянули на ебальники Толяновы лохмотья. А наш идейный вдохновитель, закинулся на водительское сидение, ёбнул молотком по замку зажигания и стал крутить какие-то провода. Деревенские гандоны, набившиеся в салон маршрутки, нихуя сначала не врубились и пялились на нас своими выпученными буркалами. Толян замялся, стал мычать как параличный и размахивать руками. Среди селян стала наблюдаться лёхкая паника. Они смотрели на Толяна и нихуя не врубались чо от них хотят. И тут я заметил, что наш младшенький запамятовал проковырять дырки для глаз в бабкиных вшывниках, и метался по маршрутке, как прокажённый. А меня на смех пропёрло. И я начал ржать. Тут какая то дура с красным ебалом тихо завыла, и метнулась на выход. Остальная свора колхозного говнобыдла, роняя по дороге кульки со своим дерьмом, повалила за краснорожей селянкой. В адин момент в маршрутке не осталось никого, за исключением какова то пришмаленного деда на боковом сидении.
- Пашол нахуй атсюда! – Заорал я, вплотную подойдя к старому уёбку. – Ты чо, аглох, плесень колхозная.
Но он па доброму лыбился и никуда вроде не собирался валить, а наоборот, вцепился своими клешнями в поручень переднего сидения и радостно пялился на Толяна. Я попытался оторвать его варежки от поручня, но дед ни в какую не хотел уёбывать из маршрутки. Да было уже и поздно. Кургуз, наконец соединил там какую то хуету, и двигатель завёлся.

Кароче, с города мы съебали секунд за 60, как в кино и обещалось. Всё бы заебись, если бы не дед. Он сидит, падла, и в хуй не дует. Радуется жизни, блять такая. Я его уже и за шею, и за ноги пытался оторвать от поручня, но этот блядский пахарь, так уцепился граблями своими, што хуй оторвёшь. От Толяна вообще толку не было. Когда Кургуз по газам дал, Толик своей, обмотанной бабкиным исподним тыквой, в шест здорово приложился, и теперь валялся в проходе в бесчувственном состоянии.
- Слыш, Кургуз! – Ору я. – Тут у меня ветеран, блять! Высадить надо.
Кургуз нихуя не слышит, топит как Спиди-гонщик, в рот ему ноги. А перец этот жылистый глянул на меня и говорит:
- Мне до конечной, милок.
Я и прихуел тут. Ну, думаю, сучара, будет тебе щас конечная. И ору Кургузу:
- Ёб тваю мать, Кургуз, объявляй, сука, конечную! Сволочь тут замшелая к нам прицепилась, и сползать не желает.
Ну, Кургуз по тормозам дал, и в микрофон говорит:
- Конечная. Всем уёбкам вываливать нахуй из автобуса. Вапросы есть?
Дед , сучара хитрожопая, в окно посмотрел, и говорит, что мол, нихуя не его остановка. И выходить наотрез отказывается.
- Я не могу долго стоять. Нам когти рвать нужно. Так и тёлок не успеем покатать. Ебись он в рот, пассажир твой. – Заорал Кургуз, и снова по газам врезал.
- Сучара ты старая. – Говорю я деду, и ему на ебало свою шапку пристроил, штоп вида его блядского не наблюдать.

***
А возле околицы как раз тёлки наши ошивались. На речку пиздовали, мочалки полоскать. И тут мы, как в кино, бля! Я окно открыл, Светку свою увидел и ору:
- Эй, бабы! А это мы, ёбана! На моторе, блять! Тормози, Кургуз, чо ты раздухарился то так.
Кургуз остановился, красиво так ещё получилось у него, с пробуксовкой. Хуеву тучу пыли с дороги поднял, так, што я Светку свою из виду потерял на кароткае время. Эффект, хуле! Тут и Толян в себя стал приходить. Сел на полу и нихуя не понимает, где находится. Руками водит, ни пиздов, говорит, не вижу. Ну, понятно, через бапкины ритузы видно хуёво видать, да если ещё по еблету трубой приложить хорошенечко, так вообще зрение потерять можно.
- Давай к нам, девки. – Говорю, высунув ебальник в окно.
Кургуз дверь открыл, и бабы в салон повалили. Заходят и стремаются чо та. Я спрашиваю:
- Вы чо?
- Да ни чо. – Говорят, а сами на деда косяться. – Чо это за хрен в маске? С вами штоль? Он чо, из ОМОНа? Или с «Алькаиды» может?
- Нет, - отвечаю. – Со СМЕРЖа он, как есть.
И к деду обращаюсь:
- Да, дед?
А дед, сука старая, вдруг начал про «Бьётца ф тесной пичурке агонь» подвывать. Ещё и протяжно так, сука, тошнотно. И ссаться начал. Прям на пол.

Ну, паехали мы на реку. Тёлки давольны, их на моторе везут. Никто такова уважения им никогда не оказывал. Да ещё с песнями. Партизан-песенник, видать от паралича своего ебучего немного отошёл, и понял, што рядом бабы едут. Ну, и стал их репертуаром подавлять. Про коней каких то, да про рябину. Сначала тихо пел, а потом так хуячить стал, што мы уже друг друга не слышали в автобусе. Нам поначалу нравилось, а потом заебло слехка. Особенно на речке. Мы па кустам с тёлкаме разбрелись, а эта старая сволочь, то ли конечную свою признал, то ли ему одному тоскливо стало, но из маршрутки он выполз, сучара. И стал ходить между кустов и песнями тошнить. Причом, уже совсем какую то хуету начал петь. Видать репертуар иссяк. Што то такое пел ветхозаветное. А я под ветхозаветное кончить не могу, хоть ты усрись.

Вопщем славно мы тогда поебались. С оральными извращениями нам дали. И всё из-за мотора. Тёлки любят всё таки, когда к ним па - человечески. На маршрутке зассали, конечно, долго ездить. На следующий день отогнали её на трассу. Вместе с параличным вокалистом. От поручня втроём его оторвали, он видать ослаб, (сутки не жрал нихуя), и за руль усадили. И ещё по тыкве ему присунули, штоп он слегонца приспал. А потом в ментовку позвонили. Говорим, видели, мол на обочине, какого то старого аккупанта за рулём автобуса. На пазывные не атвечает, и никуда вести не хочет, падла. И номерок маршрутки пояснили. Ну, этого хуя и загребли с поличным. В газетах ещё писали тогда, что мол, совсем пенсионеры прихуели. Им уже и бесплатный праезд, и хуй ещё пайми какие услуги, чуть в жопы не расцеловывают. А они, падлы параличные, городской транспорт пиздят.


2008 vpr

 

СУКА-ЛЮБОВЬ просто супер рассказ

 

Как сходят с ума.
Сегодня я, пожалуй, обойдусь только пивом. Что-то организм от водки совсем расклеился – изжога весь день прёт. А, вот и официантка: - «Мне пиццу «Дьяволо» и бокал разливного вашего нефильтрованного. Сухарики ещё с чесноком добавьте, пожалуйста». Чего она так уставилась на мои руки? – А, грязь под ногтями недельная. Фигня, одежда зато чистая, остался ещё запас. Надо бы в химчистку машину барахла отправить, там уже гора у стиралки, неохота самому стирать-гладить, мне не до этого, я второй месяц пью. Слава Богу, Сергей вчера улетел, хоть одному побыть немного, не могу я с ним уже, надоел пуще пареной репы. Нахрена я его вообще с собой в Сочи потащил? Мазохизм чистой воды. Что я хочу понять? Почему он так поступил? Или почему она так поступила? Инженер человеческих душ, бля, недоделанный. Давай уже в который раз снова всё по порядку, пока мозги пивом не залил…
В декабре двадцать лет исполнится, как мы женаты. Две дочки, 16 и 14 лет, собственный дом на окраине города, до прошлогоднего лета было всё хорошо. Потом появился Сергей. Как тогда Ольга (жена) сказала? «Можно мой брат поживёт у нас немного, а то ему после тюрьмы деваться некуда?» Я его до этого не видел ни разу, он на Северах работал, потом пять лет с конфискацией получил, какую-то афёру там провернули они группой, зарплату комбината вложили в пирамиду финансовую. Да путь поживёт, говорю, мне не жалко, места в доме дохрена, не буйный он хоть? Да что ты, Ольга отвечает, мухи не обидит. Так и поселился родственничек, три месяца помыкался, работу поискал, ничего стоящего с такой статьёй не нашёл. Тут Ольга снова ко мне подкатила, мол, возьми к себе его, помощником или ещё кем-нибудь, как-никак родная кровь, не могу бросить на произвол судьбы. А хуле, думаю, пусть бумажки по министерствам возит, да за продуктами на оптовый рынок гоняет. В штат оформить не могу, Москва не даст, а так из кармана буду ему давать, бабла хватает. Так и начали вместе работать. Вроде ничего так, исполнительный родственничек попался, особо не косячил. Поначалу, правда, пугал народ своими фиксами железными, потом пообтёрся, от зоновских привычек отделался. Машину я ему купил, япошку старую, для разъездов, приодел немного. Стал ответственные поручения давать, даже приезжающих московских проверяющих потихоньку на него спустил, бани там, рестораны обеспечивать и так далее. Мне-то эти проверяющие похрену, бизнес налажен, заместители пашут, долю учредителям аккуратно отсылаю. Всё, что сверх доли – моё, проверяющих не касается. Но, однако, с них-то и началось. Приехал кекс один, новенький, с какими-то суперполномочиями. А я забухал как раз, третий день с базы отдыха не вылезал, день рождения мента высокого праздновали. Сидим, в преферанс играем, девки под столом ползают голые. Хорошо я хоть ширинку успел застегнуть, уже «отстрелялся». Тут дверь открывается, и заходят трое: проверяющий этот, родственничек и … Ольга! Картина маслом, как говаривал Гофман из «Ликвидации». Ну, я-то человек тёртый, спокойно встаю, говорю этой тройке: «Вышли вон и дверь закрыли! Я сейчас закончу и подойду» Жена мою руку тяжёлую знает, сразу хвать Сергея – и за дверь, а этот пидор московский пялится на голую задницу под столом и говорит тихонько: «Геннадий Петрович, у меня к вам серьёзный разговор, нас в МинЮсте ждут». Вроде как субординацию надо соблюдать, я корешам говорю, прервитесь, мол, на пару часов, я скоро вернусь. Выходим, на улице Сергей у машины своей стоит, Ольга ревёт на переднем сидении. Я Сергею и говорю: «Держись, говнюк, за это ты у меня ответишь. Ольгу вези домой и на глаза мне не попадайся!» Садимся в мою служебную машину с проверяющим и едем в МинЮст. Тема разговора какая, спрашиваю у очкастого? Ваше увольнение, отвечает. Тут я аж развеселился, к Олегу Николаевичу или Илье Савельевичу едем, спрашиваю, чуть не писаясь от смеха. Тот погрустнел так, к Илье Савельевичу, отвечает. Ого, отвечаю, серьёзный человек, а сам вспоминаю, как на прошлой неделе мы с Илюхой на рыбалке были. МинЮст республиканский у нас один из основных заказчиков, а с такими организациями надо отношения поддерживать не жалея живота своего. Откуда этому хмырю знать, с кем я знаком, связи свои я надёжно храню. Илюха меня увидел, носом повёл, сразу всё понял. Езжай, говорит, домой, Геннадий Петрович, я с москвичом сам разберусь. Привет Москве, говорю я очкарику, и поехал продолжать партию. Бухаю, а сам всё понять пытаюсь, нахрена Сергей это сделал? На следующий день, не заезжая домой, поехал сразу на работу, вызвал этого пидора и спрашиваю – какого, мол, хуя? Тот чуть ли не на колени, прости Гена, бес попутал, не думал я, что у вас там девки будут, обычно ведь я этими вопросами занимаюсь. А ты думал, что мы там рыбок в аквариуме разглядываем три дня, идиот, говорю. Как вообще Ольга в машине оказалась? Она весь день со мной ездила, отвечает, завтра же первое сентября, одежду покупали, то да сё. Тут Степан позвонил, заместитель твой, говорит, что проверяющий приехал чуть ли не с приказом на твоё увольнение, ищи, мол, Гену, пусть разруливает ситуацию, куда мне деваться было? Тебе кто зарплату платит, спрашиваю, я или Стёпа? Ладно, со Степаном я сам разберусь, а тебе последнее предупреждение. Да, кстати, следующий месяц ты без зарплаты работаешь. Усёк? Так точно, говорит, прости ещё раз, больше не повторится.
«Девушка, пиво повторите!» … С Ольгой проблем особых не было, знает, что у меня работа такая, за двадцать лет много чего было. Небольшая истерика, качественный секс и 500 долларов на карманные расходы её успокоили. Прошла неделя или около того. Вечером играю в бильярд сам с собой в подвале, попиваю пивко, Ольга бельё загружает в стиральную машинку. А в подвале у меня котёл стоит отопительный, что-то там с трубами напутали, всё руки не доходят переделать. В результате в подвале жарко. Я в трусах играю, Ольга тоже в лифчике и трусиках стоит, нагнувшись, трудится. Вдруг Сергей заходит, что-то ему в мастерской понадобилось. О чём-то мы с ним разговариваем, и тут … я поймал его взгляд. Он смотрел на Ольгу. Как бы это объяснить? Вот у меня тоже сестра есть. Если бы я увидел её раздетой – я бы отвернулся, да любой бы нормальный человек это сделал. А Сергей смотрит на Ольгу, как мужчина, ласкает её взглядом. Тут меня словно током ударило – а ведь он её трахает! Я вдруг понял, почему он тогда Ольгу привёз на базу отдыха. Он пытался ей показать, что лучше меня, пытался уничтожить меня в её глазах. А ведь он полгода живёт без бабы, подумал я, на проституток у него тоже денег нет, на халяву ему с его нечищеными железными зубами не дадут, девочки жизнью битые, знают кому давать, кому нет. Это было за гранью моего понимания. Я молча поднялся, оделся и поехал на работу, благо у меня там бар всегда полный. Сначала просто тупо пил, мыслей не было никаких. Опустошив бутылку Hennessy, я попытался понять, как же всё произошло. Потихоньку картина в моём мозгу прояснилась…
Ольга всегда спит голая. Так уж у нас повелось ещё с начала знакомства. В принципе, мы этого никогда не скрывали, не стесняясь, рассказывали знакомым, дети тоже знают. Видимо эти сведения дошли и до Сергея. Как всё случилось в первый раз, уже не важно. Может он был пьяный, может она выпившая, кто их знает, меня по два-три дня дома не бывает, да ещё в командировки мотаюсь постоянно. Вот он лежит на диване в гостиной, время позднее, дети спят в другом конце дома. Вечером он возил красивых дорогих девок к проверяющим, стояк такой, что аж уши в трубочку заворачиваются. К старшей дочке нельзя, он видел, что с такими потом на зоне делают. На третьем этаже спит голая Ольга. Он делает большой глоток виски, потихоньку поднимается в спальню. Сестра спит крепко, чтобы её разбудить, надо очень постараться, он это знает ещё по детству. Он ложится рядом, обнимает её. Во сне она поворачивается к нему спиной. Он вставляет и в три движения кончает. Всё! Дело сделано, обратно изменить ничего не возможно. Кричать и закатывать скандал нельзя, дети проснутся. Может на следующий день, а скорее всего в эту же ночь он опять берёт её силой, причём извращённо. Ольга сломлена, рассказать никому нельзя, выхода нет. Я напиваюсь и засыпаю прямо за столом.
Всю следующую неделю я наблюдал за ними, анализировал каждое слово, каждый взгляд и жест. Увы, мои опасения только подтвердились. Сергей постоянно пытался прикоснуться к ней, хоть рукой, хоть боком. Ольга вспыхивала и отшатывалась, как ужаленная. Если Ольга уходила с дивана, он тут же садился на её место. Он даже допивал её остатки чая, или доедал с её тарелки. Через неделю я был готов. Детей отправил к своей маме с ночёвкой, а сам, выставив на стол бутылку водки после ужина, сказал:
- Давайте выпьем по маленькой для откровенности. Эх, хорошо пошла! Ну что, дети мои? Не хотите ли покаяться в грехах своих страшных? Как ты Ольгу берёшь, Сергей, – раком сразу или сначала она сверху? Да вы не бойтесь, убивать не буду, у меня планы ещё на вас есть. Давайте ещё бахнем! Ну, кто начнёт?
- Да как ты смеешь меня подозревать? Ты что, совсем мозги пропил? – заголосила Ольга. – Ты когда трезвый последний раз был? У тебя что, белочка наступила?
- Ты, это... неправ Ген! – вступил Сергей, глядя в пол. – С чего такая предъява?

«Девушка, пива ещё сразу два давайте и сухариков»… Так и не сознались мои любовнички, только до истерики жену довёл. Я ушёл из дома. Пью второй месяц. Сначала в Москву поехал, заодно с учредителями побухал, разрулил ситуацию с этим очкариком, попросил отпуск на полгода, контроль за бизнесом жене передал. Потом в Сочи рванул, дочек с собой взял на каникулы. Поначалу им ничего не объяснял, потом решил турпоход устроить. Собрались утром, доехали до Красной поляны, и пошли в горы. Исцарапались все, устали, младшая чуть не хнычет, старшая злая, как собака, что повелась на эту авантюру. Но ничего, костерок развели, чай вскипятили, оттаяли мои девчонки. Тут я им и сказал, что от мамы ушёл. Не стал объяснять истинную причину, разумеется, наплёл про потерю интереса, переоценку жизненных установок, ещё всякую хрень приплёл, вроде как получилось их успокоить, хотя поплакали, конечно. В гостиницу уже во втором часу приехали, только я засыпать стал, как мордашка Юльки, старшенькой, в спальню заглядывает: «Пап, а когда мы на следующую гору полезем?». Полезем, милые мои, говорю, обязательно полезем, нам вместе любые горы по плечу!
Потом уже Сергея вызвал, с ним тоже две недели пил, рассчитывал, что по пьяни признается. Нет, пьёт сука, и молчит, в глаза не смотрит. Жена поначалу звонила, просила вернуться, теперь уже не беспокоит, денег мне присылает и то хорошо. И вот что я всё думаю – ведь не мог я ошибиться, не мог!

 

А почему все затихло?
я все 10 страниц за ночь прочла, зацепило, всем огромный респект!
Пожалуйста, пишите еще!!

 

МАДЕРА


Стою и смотрю на своё отражение в зеркале. Я ищу изменений, подспудно желая, чтобы они проявились, и одновременно боюсь увидеть их. Нет, не сегодня. Я не вижу протянувшихся от крыльев носа к углам рта, глубоких жёстких морщин. И цвет глаз не изменился от светло-серого к багрово-красному, или какой там должен быть? В копне волос пытаюсь нащупать две маленьких костных трубки, наполненных кровью. Ничего нет. Опускаю глаза, и разглядываю свои босые ступни. Пальцы ещё не срослись, не ороговели, хотя, эпидермис постепенно модифицировался в мозоль. Но это не то. Не то.

Нужно подстричься. Волосы свалялись жёсткими паклями. Они лезут в глаза и щекочут веки. Подумал, что мне необходимо подстричься и побриться. Не знаю, не понимаю – зачем. Не отдаю себе отчёта. Просто подумал. К чему?

В постели у меня за спиной шевельнулась простыня. Я услышал это обострившимся за последнее время слухом. Это проснулась моя жена. Моя ли? Вчера она пришла поздно ночью, ничего не говоря, разделась и легла рядом со мной. Я не спал, я всё слышал, но не сказал ни слова. Постарался не шевелиться и показать всем своим видом, что я сплю. Она поверила, а может и нет. Да и имеет ли это значение?
Я долго лежал к ней спиной, с открытыми глазами, и смотрел в окно. Мягкие белые хлопья медленно вращались за окном, танцуя в свете уличного фонаря. Как тогда. Тогда…

***
Тогда тоже шёл снег. Такими же мягкими хлопьями. Я вышел на балкон, глотнул свежий морозный воздух, и закурил. Достал мобильный и набрал номер:
- Привет.
- Приветик, ну наконец то. Я уже думала, ты не позвонишь.
- Чего это?
- Я жду. Ты не звонишь.
- Да Сашка не успел уроки сделать. Пришлось помочь. Ты же знаешь, у него с математикой проблемы. Да ещё ноет всё время.
- Чего ноет?
- Живот у него болит.
- Дай ему «Но-шпу».
- Дал уже. – Соврал я.
- Ты скоро приедешь?
- Скоро. Взять что нибудь?
- Ты знаешь.
- Знаю. Скоро буду, пока.
- Пока, целую.

Да, я знаю. Татьяна любит Мадеру. «Фул Рич». Вот только где найти её в это время, ума не приложу. Зачем я спросил? Можно было и без Мадеры обойтись сегодня. Но, раз обещал, нужно найти.
В балконную дверь постучали. Сашка. Он прижался к стеклу носом, который смешно расплющился, и был похож на поросячий пятачок. Я швырнул окурок с балкона, и открыл балконную дверь.
- Ты чего, малыш? Решил уже?
- Не получается, пап. Помоги.
- Как ты достал меня. Нельзя же быть таким тупым, в самом деле!?
- Я не понимаю…
- Хорошо, сейчас приду.

Прочитав в двадцать пятый или в тридцатый раз условия задачи сыну, рисую на тетрадном листке какие то замысловатые схемы, автомобили, ящики с яблоками, грузчиков... Может так дойдёт? Хотя, понимаю, что уже и сам запутался вконец, и запутал ребёнка. Начинаю выходить из себя. Злюсь, хватаю со стола линейку, и со всей силы бью Сашку по руке, теребящей ластик.
- Ты слушаешь меня или нет?
Линейка разлетается на части, Сашка отдёргивает руку и испуганно смотрит на меня. Замечаю, как на его кисти розовеет полоска моего гнева.
- Слушаю. Слушаю я, но не понимаю ничего.
- Блять! – В сердцах говорю я и резко выпрямляюсь. Боковым зрением вижу, как мой сын вздрогнул, и инстинктивно загородил лицо рукой.
- Что ты дёргаешься? Я тебя бью что ли? – Спрашиваю я.
- Ударил же.
- Знаешь, всему есть предел. Даже твоей тупости.

Я не часто бью его. Фактически не бью. Иногда, больше для демонстрации, достаю ремень. Битьё не даёт результатов, с ним – точно. Плевать он хотел на боль, на унижение. Сильный и своенравный. Ничем его не сломать. Чёрт! Столько времени потеряно. Мадера эта ещё, будь она неладна. Я сдаюсь, в который уже раз, быстро пишу Сашке решение задачи и язвительно спрашиваю:
- Надеюсь, переписать мозгов хватит?
Сашка кивает.
- Слава богу. – Картинно взмахиваю руками. – Только аккуратно. Понял?
- Понял.
- Я уеду на время. Если будет звонить мама - я у Клюева. Всё понятно?
- Всё.

Ну, слава богу. Иду в прихожую, снимаю с вешалки куртку. А в голове только одно. Мадера. Ну, и ещё Татьяна. Уже собираюсь отпереть дверь, как в прихожей появляется Сашка:
- Пап, у меня что то колет.
Это уже невыносимо. Неужели так трудно понять, что у взрослых есть своя, личная жизнь.
- Где. – Спрашиваю.
- Вот тут. – Говорит сын, и тычет себя пальцем в бок. – Ой! Опять кольнуло.
- Что ты как маленький. Пойди таблетку прими.
- Какую?
- Когда же ты уже станешь самостоятельным? – Спрашиваю я и прохожу в комнату. Достаю из аптечки лекарство, и даю ему.
- Вот. Водой запей.

Выскочил за дверь, и не дожидаясь лифта, побежал вниз по ступенькам. Нехорошо как то, неспокойно на душе. Уже сидя в машине, набираю номер подруги моей жены и нашего «домашнего» доктора, Люды Лузгиной, но в этот момент на мобильный идёт входящий от Тани. Принимаю вызов.
- Приветик, ну ты где?
- Еду уже.
- Я уже заждалась.
- Я понимаю, прости. Скоро буду.
- Уроки доделывал? – Смеётся Таня.
- Ну, типа того. – Отвечаю. – Танюш, я уже в машине. Сейчас Мадеру возьму и лечу к тебе, милая.
- Я жду. Пока.
- Пока. – Отвечаю я уже коротким гудкам в трубке.

Блять, где её сейчас искать то, Мадеру эту. Попытаюсь по дороге. Если нет, придётся сделать небольшой крюк к «Центральному». Там точно есть, но всё таки, наверное лучше по дороге поискать. Два-три магазина есть.
Выворачиваю со двора и через «две сплошные», на Линейную. Слева посигналил фарами, какой то правдолюб. Ладно бы ещё ехал быстро. Плетется по насту, как паралитик. Сигналит ещё, гнида. Дела у меня. Иди в жупу! Машина первые метров двадцать идёт юзом, затем выравнивается, и я пристраиваю её в небольшую колею, начавшую образовываться после сегодняшнего снегопада. Что то я хотел? Мадера. Ну, это понятно. А! Люде позвонить. Доеду до магазина и оттуда.… В этот момент, дисплей моего мобильного, лежащего на пассажирском кресле, загорается холодным синим цветом.
- Ало. Что такое случилось?
- Пап, можно я завтра в школу не пойду?
- С чего бы это? – Спрашиваю я, в душе радуясь, что завтра можно подольше поспать, а не тащиться ни свет, ни заря в школу. Жена, конечно, не одобрила бы, но… она далеко сейчас. И вообще, кто придумал в такую рань начинать занятия.
- Очень живот болит. Колет прям. – Жалобно говорит Сашка и дышит учащенно в трубку.
- Сына, успокойся. Водички попей, а лучше всего – ложись спать. Уснёшь, и всё пройдёт. Хорошо?
- Хорошо.

***
Нужно позвонить Люде. А вот и магазин. Паркуюсь в небольшом «кармане». Врываюсь в светлое помещение торгового зала. На ходу набираю номер.
- Алё, привет Володя.
- Здравствуй Людочка.
Рыскаю глазами по полкам, заставленным пёстрыми бутылками с брожёным виноградом разных сортов. Каберне, Мерло, Херес, Кагор, снова Каберне…. Твою мать! Можно было хотя бы расставить нормально…
- Ты чего молчишь?
- Что? – Спрашиваю я, и вдруг понимаю, что держу свой мобильный возле своего уха.
- Чего молчишь, спрашиваю?
- А… это… Сашка что то жалуется на живот. Ну, болит живот, вобщем.
- Где именно болит, в каком месте? – Спросила Люда.
- Да разве поймёшь? Везде.
- Рези есть?
- Слушай, Люда. Откуда я знаю, есть там рези у него, или нет. Не у меня же болит! – Срываюсь я.
- Так спроси.
Хватаю за рукав проходящего мимо продавца, и не убирая телефон от уха, спрашиваю его:
- Мадера есть? Уже, какая ни будь?
Парень трясёт головой и пожимает плечами.
- Что? – Спросила Люда.
- Я не тебе.
- Живот у него пощупай. – Слышу я её голос в трубке, уже выскочив на улицу.
- Хорошо, сейчас.
Сказать, что я не дома, просто не могу. Это будет неправильно. Так просто не должно быть.
Открываю машину, плюхаюсь на сидение. Правой рукой щупаю пассажирское сидение и спрашиваю:
- Тут болит? А тут? Не болит?
- Ну, что? – Нетерпеливо спросила Люда.
- Да не знаю я. В центре болит. А как болит, хрен разберёшь.
- Лекарства давал ему, какие ни будь.
- «Но-шпу».
- Что то ещё?
- Нет.
- Ну, я тебе так ничего не могу сказать. Знаешь что? Вызови скорую.
- Спасибо за совет.
- Перезвони мне, хорошо.
- Хорошо.

***
Во втором, находящемся по дороге к дому Тани магазине, Мадеры тоже не оказалось. Этого стоило ожидать. Придётся ехать в «Центральный». Уже на выходе – звонок. Сын. Перезваниваю с безлимитного, одновременно смахивая рукавом наваливший на лобовое стекло, рыхлый снег...
- Пап…
- Ну, что ты, малыш?
- Пап, очень болит.
- Ложись маленький, я скоро буду.
- Я не маленький. – Обиделся Сашка.
Специально так сказал. Знаю, что ему не нравится. Если есть эмоции, значит не всё так уж плохо.
- Ну, хорошо, хорошо. Большой.
- Ты когда приедешь?
…
- Пап.
Я сижу в машине, и смотрю на лобовое стекло. Последствия моих быстрых манипуляций по удалению снега рукавом куртки, приковали моё внимание. Я пытаюсь понять, что именно так заинтересовало меня, но не могу. Какой то белый круг, линии, проходящие сквозь него…
- Пап.
- Да.
- Пап, ну когда?
- Что – когда? – Задумчиво переспросил я и потянул носом. В салоне появился запах палёной проводки. Надо будет завтра Пете сказать, что бы посмотрел, в чём дело.
- Когда ты приедешь?
- Скоро.
- Через час?
- Послушай. Я не знаю. Или ложись спать сейчас же, или… или когда я приеду, ты пожалеешь, понял? – Я уже сорвался на крик в конце фразы.
- Понял.

Блять, ну почему, когда появляется редкая возможность сделать что то для себя, просто для себя, все вокруг начинают сходить с ума. Всем я нужен, все…
Я вдруг понял, на что похожи узоры на моём стекле. Посередине, большой жирный крест, чуть скошенный на бок, с коротким основанием и непропорционально длинной верхней частью. Ну, не такой, как обычно мы привыкли видеть, а наоборот, как будто перевёрнутый вверх ногами. И солнце, или звезда... Крест как раз проходил сквозь звезду, и основание его являлось её пятым лучом. Всё это было похоже на какие то пиктограммы. Я в них не разбираюсь, вот жена точно бы сказала, что они значат. Я провернул ключ в замке зажигания, и включил «дворники». В одно мгновение с лобового стекла исчезли все узоры. Снова зазвонил телефон.
- Пап…
- Что?
- Ты когда приедешь?
- Иди, искупайся, и ложись спать, хорошо? А я скоро приеду.
- Хорошо.

***
Пробиваюсь через небольшую группу подростков у полки с винами. Ищу глазами заветную бутылку. Вот она! Хоть что то позитивное за сегодня. Телефонный звонок от Люды застал меня уже на кассе.
- Ну что? Как дела?
- Нормально, вроде.
- Скорую вызывал?
…
Кассирша подняла на меня свои коровьи глаза и протянула:
- У вас пять рублей будет? Мне сдачу нечем дать.
Я отмахнулся, мол, сдачи не нужно. Схватил чек, пакет с бутылкой Мадеры, и выскочил на улицу.
- Что? – Спрашиваю. – Ало!
- Я говорю, скорую вызывал?
- Я не слышу. Ало, Люда. Я перезвоню.

***
Уже на подъезде к Таниному дому мне позвонил Сашка.
- Папа, меня вырвало.
…
- У меня сильно болит, пап. Ты когда приедешь?
- Где болит? – Задал я вопрос, который уже давно следовало задать, но было некогда это сделать в погоне за Мадерой.
- Вот тут. – По-детски непосредственно ответил сын.
- Где тут, малыш?
- Слева. Очень болит. И всё время тошнит. Папа, когда ты приедешь?
- Скоро. Мне нужно позвонить. – Сказал я и нажал на сброс.

Я набираю номер Люды. Она тут же берёт трубку.
- Люда, у него болит левый бок. И всё время рвёт.
- Ты что, скорую не вызывал?
- Вы… вызывал… вот… жду.
- Ты объяснил им, в чём дело? Володя – это не шутки, понимаешь?
- Да.
- Я сейчас сама перезвоню. Номер квартиры у вас какой, я не помню.
- Да. Пятьдесят первая. – Говорю я, и в который уже раз за сегодня, пересекаю две сплошные. В зеркале заднего вида вспыхивают яркие огни, я ощущаю сильный удар и скрежет металла. Выскакиваю из машины, хватаю, зачем то пакет с бутылкой Мадеры, и оскальзываясь на снежном укатанном насте, что есть силы бегу. Бегу как можно дальше. Повернув в проулок, несусь двором на параллельную улицу, затем влево, под арку, и выскакиваю на проспект. Голосую. Никто не останавливается. Тогда я выхожу на проезжую часть и раскидываю руки в разные стороны. Первый же водитель притормаживает прямо передо мной, открывает окно и что то кричит мне, размахивая руками. Я быстро запрыгиваю на переднее пассажирское сидение.
- Ты куда прёшь, орёл? Охуел что ли?
- Мне на Линейную нужно. Срочно. Я заплачу.
- Да мне похуй!
-Я прошу вас. Там ребёнок. Ему плохо. Я заплачу сколько скажете.
Водитель недоверчиво оглядел меня, затем сказал:
- Пятьсот.
Я достал из кошелька пятисотку и положил на торпедо.
- Прошу вас, побыстрее, если можно.
- Ну да. В такую погоду только рысачить. Ладно.

***

Скорая приехала почти сразу за мной. Сашка лежал на кровати, весь мокрый. Простыня и подушка были залиты какими то желто-зелёными пятнами. Запахов я не различал. Саша часто дышал и разговаривал с кем то. С кем то, но не со мной. Я попытался приподнять его. Он повис у меня на руках, как ватная кукла. Я снова положил его на кровать, и бросился в спальню. Схватил градусник. Не понимая, зачем. Это было первое, что пришло мне в голову. В этот самый момент в дверь позвонили.
Остальные события того дня я помню достаточно отрывисто и смутно. Скорая. Больница. Часы, проведённые в приёмном покое. Бесконечные звонки жены, Люды, Тани, родственников. А через несколько часов, в длинном коридоре больницы я увидел его. Он шёл в мою сторону, уставший и обречённый. Мне даже не нужно было слышать то, что он мне сказал. Я понял это по его виду, еще тогда, когда он вышел из приоткрывшейся двери в самом конце коридора. Отливающие металлическим звоном слова; острый аппендицит, перитонит, интоксикация… и самое главное, слова, которые навсегда врезались в мою память:
- Было уже слишком поздно. Мы потеряли очень много времени.

Я вернулся домой под утро. На входе споткнулся о пластиковый пакет. Достал из него бутылку Мадеры и долго вглядывался в её багровое нутро, переливающееся за стеклом. Затем вошёл в детскую, посмотрел на пустую, смятую постель. Размахнулся, и что есть силы метнул бутылку об стену у изголовья кровати. Бутылка разлетелась на сотни осколков, усыпавших пол, постель, и прикроватный коврик. Светло-бурое пятно мгновенно пропитало обои, вырисовывая на стене страшного вида пиктограммы и знаки. Я лёг на грязную постель, и уткнувшись лицом в подушку, выл до самого вечера, вдыхая запах пропитавший испачканные простыни, смешавшийся с приторно – горьковатым запахом калёного ореха.

***
Я закончил осматривать своё лицо, руки и ноги. Повернулся в сторону постели. Моя жена проснулась, и наши взгляды встретились. С тех пор прошло уже три года. Я ничего ей не сказал о событиях того вечера. А она ничего не спрашивала. Первое время ей было всё равно, она не интересовалась ни диагнозом, ни историей болезни, ни причиной смерти Саши. А потом она всячески старалась отгородиться от этого события. Воздвигла непробиваемую стену между «до» и «после». А я продолжал молчать, пока, наконец, моё знание не стало выжирать меня изнутри, превращая в то, чем я стал сегодня.

Мы не отрываясь смотрим друг другу в глаза.
- Кровь. – Вдруг сказала Ира.
- Что?
- Кровь. У тебя на лице кровь.
Я повернулся к зеркалу и заметил, что из-под копны волос, от правого виска, наискосок к подбородку протянулась тонкая красная ленточка. Я стёр её ладонью, попробовал на язык. Приторно-сладковатый запах Мадеры. Я коснулся макушки, провёл ладонью к левому виску, затем к правому, и вдруг, наткнулся пальцами на нечто мягкое и липкое, появившееся рядом с макушкой, над правым ухом. Вот ОНО…
Из-за спины послышался голос Ирины:
- Володя, ты бы вызвал электрика. Опять этот запах. Как будто проводкой палёной пахнет…
- Да. Хорошо.

2008 vpr

 

Жесть. Я в шоке.


VPR, сам-то как? Давно тебя не было видно.

 

Да всё в порядке, вроде. Работы много, несмотря на кризис.

 

Автор:vpr

У меня всё хорошо.

Со Светкой мы уже около года встречаемся. Хорошая девка, жизнерадостная. Уверенная в себе, ну, и немного дура, конечно, как и положено блонде. Пусть и крашеной. И как положено, всегда опаздывает. Вот и сейчас сижу в машине возле её офиса и жду.
Давай, давай быстрее шевелись, детка. Времени мало, а мне нужно ещё успеть жену с работы забрать и за ребёнком заехать. Какого хера там так долго возиться? Комп выключила, губы подкрасила и вперёд. Половина четвертого уже.
Впрочем, сам виноват. Сказал ей как то ради красного словца, что единственное в жизни, чего стоит ждать, так это женщину, собирающуюся на встречу с тобой. Ну, или что-то вроде этого… Красиво получилось. Ей тогда понравилось. Бабы вообще придают слишком много значения мелочам. Главное не сфальшивить при этом, как бы, между прочим ляпнуть, без пафоса. Я запомнил, как у Светки глаза округлились, когда она это услышала. Вот теперь и жду, блядь. Сижу и жду.
Наконец она вышла. Хороша – как всегда. Пересекла тротуар и села в машину, рядом со мной.
-Как ты? – Спрашиваю.
-У меня всё хорошо.
-Даже не сомневался.
-А что за ирония? У меня действительно всё хорошо.
Я отвернулся, чтобы она не заметила, как я поморщился. Но она почувствовала моё раздражение.
-Тебе что-то не нравится? – Спросила она.
Смолчать? Или сказать что, мол, да, блять, не нравится! Не нравится эта вечная тинейджерская привычка говорить, что у неё всё хорошо. «У меня всё и всегда хорошо, я самая лучшая, я самая сильная и самая охуительная!» Нужно было раньше думать. Не стоило связываться с молодой девкой. А учить её жизни я не собираюсь. Не собираюсь говорить о том, что сила женщины - в её слабости. О том, что не нужно бояться казаться слабой и беззащитной. Просто показать свою слабость. Иногда. В этом столько эротики, это так возбуждает нас, мужиков. Нам не нравятся бизнес леди. Ну, не нравятся и всё тут. Ну, да ладно. Мне же сиськи упругие нужны были. И попка. И молодая, свежая кровь. Получи теперь! Получи и наслаждайся. И я решил наслаждаться. Поэтому, задушил в себе желание высказаться и улыбнулся.
-Всё в порядке, милая. Хорошо что у тебя всё так замечательно.
-Куда поедем?
-Я столик заказал в «Бисквите». А потом в «Моцарт». Я номер уже снял.
-Надоел мне «Моцарт». Придумал бы что другое.
-Зато всё рядом. Времени у меня – сама знаешь, мало.
-Ну, это твои проблемы.
Внутри у меня снова всё закипело. Мне захотелось остановить машину, выйти, открыть пассажирскую дверь, схватить свою подружку за густую копну белых волос, и выволочь на свежий воздух. И объяснить этой крашеной дуре, что проблемы действительно имеют место быть. И рассказать, загибая пальцы, скольким людям я сегодня соврал, чтобы устроить эту встречу в середине рабочего дня.
Правда, тогда придётся отказаться от секса с ней, а это в мои планы никак не входит. И так день с утра не заладился, ещё не хватало отказывать себе в чём то. Тем более в сексе. Занятия сексом оказывают на меня благоприятное действие. Я становлюсь менее раздражителен, я улыбаюсь. Я доволен собой и счастлив. И жене приятно будет увидеть меня вечером с улыбкой на лице, а не с перекошенным ебалом. А с чего ему не быть перекошенным? Если я… Господи, до сих пор люблю и хочу свою жену. Несмотря на столькие годы, прожитые вместе. Несмотря ни на что. Но это её вина. Только её. Сколько можно держать меня на голодном пайке? Это вечное; «у меня болит голова, рука, спина» (варианты). Или ей совсем бывало хуёво в разных частях тела одновременно. Или просто нет настроения. А если всё заебись, тут и месячные подоспели. Какая удача! Или… или она уже получила всё, что хотела? И не от меня…?! Ну и хер с тобой! Я свою сексуальную жизнь уж как нибудь устрою, на тебе свет клином не сошёлся, ага.
***
Я представил, как Светка раздевается перед зеркалом в номере «Моцарта», как ложится рядом со мной и… мои мысли оборвал телефонный звонок.
Звонил Володя. Мой старинный кореш, а в последнее время ещё и кредитор, по совместительству. Я сразу почувствовал в его голосе, что то недоброе.

-Привет, Володя. Ну, да. Всё в порядке. Да так, трудимся понемногу. Как у тебя?
…
-Да ты что? Мы же договаривались на две недели… Ты меня без ножа…
…
-Вовчик, блять, можно было предупредить хотя бы? Предупреждаешь!? Это ты меня так предупреждаешь? Заебись! А мне что теперь… послушай… да послушай меня... нет, завтра никак. Через пару дней…
…
-Я понимаю - ничего личного, ага. Чистый бизнес, ага… Сука ты, Вовчик! Да все вы скоты заебали меня! Сговорились сегодня что ли?
…
- Да иди ты в жопу, дорогой друг! Рожу я тебе, что ли завтра эти бабки? Дай хоть пару дней… ты меня знаешь, я сказал – я сделал.… Сказал через пару дней, значит, через пару… я понимаю. Понимаю. Да не обижайся ты… извини, брат.
…
-Хорошо, через два дня, да. Да. Да, говорю!

Ну не блядство? Сука, да что за день!? Просто праздник какой-то!
Светка посмотрела на меня безучастно, и спросила:
-Что там у тебя? Неприятности?
Ну и нахуй мне такие вопросы? Вот чего спрашивать, если даже не интересно, что там у меня. Неприятности? Да нет пока. Неприятности начнутся, когда мы с тобой в ювелирку в очередной раз зайдём, или в какой ни будь из этих долбаных бутиков. Посмотрю тогда на твою недовольную мордашку. «Как же так? Тебе жалко? Для меня, такой восхитительной и охуительной!» Так будут говорить мне твои глаза. Красноречивее слов. Ладно, выкручусь. Она ведь и вправду охуительная. Ей камушки к лицу. Вообще, камушки всем к лицу. Выкручусь. Провернусь, как уж на сковородке.
-У меня всё нормально. – По тинейджеровски задорно говорю я, расплываясь в счастливой улыбке.
-Это хорошо. – Заученно и равнодушно ответила Света.

***
Секс был слегка подпорчен звонком любимой жены. Хорошо, что кончить успел уже к тому времени. Светка стояла перед зеркалом и чистила свои растрёпанные пёрышки.
-Ты где?
Блять, это же мой самый «любимый» вопрос из всех, что приходится слышать по мобиле! В пизде, конечно! Где ещё?
-Я занят немного, милая. Позже перезвоню…
…
-Занят, говорю. Не могу говорить сейчас. Да. Да, хорошо. Пока, целую.
Разговаривая с женой, отворачиваюсь с трубкой чуть в сторону от Светки, как будто она при этом будет хуже меня слышать. Мерзко как то, никак не могу привыкнуть к таким вот звонкам. Нужно было поругаться с женой утром. Тогда бы она не позвонила. В следующий раз так и сделаю, точно.
Светка фыркнула и стала судорожно копаться в своей сумочке. Не понравилось. Ну и хуй с тобой. Мне жена звонит, самый близкий мне человек, мать моего ребенка. И не фыркай.

А потом и Володя снова перезвонил. Деньги нужны завтра к вечеру, и не ебёт. Никого это не ебёт, кроме меня.
Придётся снова изворачиваться и врать какому либо из последних заказчиков. «Удорожание материалов повлекло за собой увеличение сметной стоимости, плюс – дополнительные затраты в связи с… хуё-маё… бла-бла-бла…»
Блять, как мне всё это осточертело уже! Вопрос только в том, кого выбрать жертвой. Кравцов? Нет, этот сам наебёт, и не заметишь. Литвинов - ссыкло. Может соскочить. Виктор Фёдорович? Да, именно Виктор. Порядочный, открытый человек. Никогда не торгуется, рассчитывается вовремя. Наперёд спрашивает, не нужно ли финансирование очередного этапа проекта. «Только чтобы не останавливался процесс работы. Сергей, я вас прошу. Вы же знаете, насколько мне важен этот проект». «Да, конечно, Виктор Фёдорович». «Сергей, без отчества, пожалуйста».
Да, Виктор Фёдорович очень хороший человек. А посему – и должен быть наказан.

После звонка Виктору Фёдоровичу, моего напора и пламенного вранья, его искреннего согласия, «Да, да, конечно, Сергей, что за вопрос. Завтра жду от вас новую смету», мне стало совсем не по себе. Все они воры, успокаивал я себя. Работают за нал, налогов не платят. Откуда такие бабки, спрашивается, а? Но на душе всё равно было гадостно. Жена ещё…

***
-Света, давай быстрее. Мне нужно ещё за ребёнком заехать.
-Я и на такси доеду. Можешь не напрягаться.
-Свет…
-Всё нормально.
-Точно?
-Ага. Всё хорошо.
Да, у неё всё хорошо. И у меня тоже. Я её использую. А она меня. Я повышаю собственную самооценку, появляясь в её компании в зале какого ни будь ресторана. Или когда она раздвигает для меня свои божественные ноги в постели снятого номера гостиницы. А она использует меня. Мой кошелёк, вернее. Временно. Она молода, у неё амбиции и я для неё ровно ничего не значу. Да и я ни за что на свете не порвал бы отношений с женой ради неё. Так и живём. У нас всё хорошо. Просто отлично. Просто охуительно!

Мы вышли на улицу, я поймал для Светки мотор и отправил в сверкающее бриллиантами и дорогими автомобилями будущее. Набрал номер жены.
-Привет, милая. Да. Не мог говорить. Совещание… ты же знаешь, как у нас… Скоро буду. Конечно, уже выезжаю.

***
Приеду домой и напьюсь. Вдрызг. В сиську, как последняя свинья. В драбадан, как сапожник. Как скотина, как…. Нет, для начала составлю смету для Виктора Фёдоровича. Вернее, просто Виктора. Ведь у нас всё по-простому, без отчеств. Всё на доверии…. Да, сначала займусь бумагами. Деньги нужны. Деньги важнее. А уже потом, напьюсь. И всё расскажу жене. Скажу, что больше не могу так жить. Скажу, что больше не буду. Покаюсь, как в детстве, перед мамой. Мама… мама, где ты сейчас? А мамы нет, уже как два года…. И меня не было рядом, когда она умирала. У меня не было времени приехать. Я не мог. Не мог и не хотел. Но ведь и мама в своё время не хотела меня. Я слышал однажды, как она в сердцах сказала «Лучше бы я сделала аборт». Сказала, и забыла. А я запомнил. Запомнил и пронёс в себе через всю мою жизнь эти слова. Если это можно назвать жизнью.
Ради чего…? Зачем ты меня выплюнула на свет божий? Ради всего этого? Ради вот этих вот кувырканий в грязи? Ради лжи? Не стоило. Ты была права, я не сделал этот мир лучше, а мир не позаботился о том, что бы сделать лучше меня. И наплевать. Все так живут, не я один. Чего я собственно так распалился? Кто тут лучше меня, а? Кто здесь живёт по другим законам? Мне навязали эти правила игры. Я долго сопротивлялся, и в итоге принял их. Я был другим, был несогласным. Бедным, но гордым. И что? Чего я добился? Меня и уважать то стали только после того, как я забил на принципы, на которых воспитывался с детства. Нахуй принципы! Вру в глаза, а мне верят! И чудесно! Что ещё нужно? Меня то, по крайней мере, хотя бы совесть мучает. И вообще, у меня всё хорошо. Всё просто заебись!

2008 vpr

 

Зашибись, жизненно

 

Любитель, а ты? Давно не отжигал!

 

Салют, Мигель! (расшаркиваясь и махая вязаной шапочкой)
В последнее время мотаюсь, как угорелый по нашей стране великой, бюджеты режу. Плюс ещё одна причина: прочитал К.Кизи "Порою блажь великая"... не готов я пока писать, такой хернёй кажется всё мной уже написанное...

 

Не, вы уж пишите пожалуйста. Очень уж интересно получается и совсем не "херня"

 

Кизи? Эт чо за хрен? Что то не слыхал я про такого хуятора. Кто таков? И чо такой бурый? Не слушай его, камрад. Пишы. У тебя получится.

 

Ну, ловите, не судите. Надеюсь, что будет продолжение, но, видимо, уже после отпуска. С наступающим всех!

Детские сказки.

1. Бог есть?

После долгого развешивания книжных полок в классе математики Славка с Ерёмой решили возвратиться домой не через посёлок, а по лесной тропинке. Ура, пятый класс закончен, трудовую повинность отбыли, впереди три месяца беззаботной жизни! Дружно гогоча над Ерёминой шишкой, которую ему поставила упавшая полка, друзья углубились в ряды деревянных кладовок, называемых почему-то «стайками», и гаражей. Славка, покручивая в руке молоток, периодически лупил по выступающим из дощатых стен гвоздям. На одной стайке гвоздь выпирал прямо из щеколды, на которой висел обычный замок с дужкой. Недолго думая, Славка со всего маху треснул по щеколде, но промахнулся и попал по замку. Замок глухо сказал «Бымсь!» и покорно отдал дужку из железного плена.
- Нихрена себе, - сглотнув слюну, пробормотал Ерёма, - как его обратно-то вставить?
- Да, дела… - сказал Славка, оглядываясь вокруг, - ты не знаешь, чья это стайка?
- По-моему этих, из 43 дома, отец у них ещё дальнобойщиком работает…
- Слушай, - тихо сказал Славка, по-прежнему боязливо оглядываясь, - ты постой на шухере, а я загляну туда по-быстрому. Он же своему сынишке недавно «Орлёнок» купил, а мне как раз задняя втулка нужна. Я мигом, ага?
- Ты чего, охренел? Это же воровство!
- Да ладно, не ссы, у него денег знаешь сколько? Купит он сыну заднее колесо, не обеднеет. Давай, иди туда, к гаражам, если увидишь кого – заори что-нибудь, засвисти. Давай уже!
Славка, аккуратно отворив скрипящую дверь, нырнул в стайку, а Ерёме ничего не оставалось, как идти за угол к гаражам. Через десять минут, в течение которых Ерёма чуть не обоссался со страха, раздался тихий свист Славки.
- Всё, готово, пошли, - прошептал Славка, сжимая в руках велосипедное колесо. – Навесь замок, а то у меня руки дрожат, не получается нихрена. Я побегу пока, в гараже буду, приходи.
- Как его закрыть-то, блин, - думал Ерёма, тщетно пытаясь скрыть следы преступления, пока ему на глаза не попалась капля смолы, стекающая с соседней доски. – Ага! – довольно потёр он руки, залепив дужку смолой. – Ну, всё, пора ноги уносить…
Через три дня Лёха, сын дальнобойщика, весело гонял на новом колесе. Славка с Ерёмой тем временем разобрали втулку, а остаток колеса выкинули в лесу. Ещё через три дня они поехали на великах в поселковый клуб смотреть кино.
- Слушай, - кричал Ерёма сквозь ветер в ушах, - давай рядом поедем и обнимемся. Здорово будет, я в цирке в Москве видел!
- Ага, давай, - проорал в ответ Славка, пристраиваясь на своем «Орлёнке» сбоку к Ерёминому «Уралу».
- Отпускай руль Слав, едрёна корень, а то мы на разной высоте получаемся. Во, видишь, как зашибись! Скорость, скорость держи! Ай, бля!!!
Как в замедленной съёмке, Ерема видел приближающийся асфальт со всеми его выщерблинами. Левым глазом он успел заметить, что Славкин велик мотнуло влево на проезжую часть, а сам Славка летит параллельно Ерёме, по-прежнему крепко вцепившись в его рубашку. Пребольно ударившись яйцами об руль, Ерёма, зажмурившись, закувыркался по асфальту. Открыв глаза, он увидел, что от магазина к ним бегут взрослые…
Ущерб для Ерёмы оказался не так уж и велик: синие яйца, слегка поцарапанные руки и ноги, да всё та же, успевшая поджить, шишка на голове, получившая в соседи ещё и кровоточащую ссадину. Славке досталось куда больше – не имея преграды в виде руля, он пропахал по асфальту всем телом плашмя. Располосованный живот, кровавые коленки, грязное, поцарапанное лицо, на локти вообще было страшно смотреть. На удивление обошлось без переломов, и покоцанных детей доставили по домам добрые люди. Они же притащили к домам остатки велосипедов.
- Другой велосипед не раньше весны! – твёрдо заявил Ерёме отец, когда тот через неделю, весь измазанный зелёнкой, решил провентилировать вопрос времяпрепровождения оставшихся летних каникул. – Всё понимаю, сам в детстве разгильдяем был, но у нас с мамой сейчас денег нет, нам ещё на море в августе ехать. Свой тоже не дам, разобьёшь и его в придачу.
- Да у меня такая же фигня, - сказал лежащий до сих пор в постели Славка, когда Ерёма пришел поделиться горем, - маман вообще сказала, что до конца школы велосипеда не увижу, на этот два года деньги копила. За порванную одежду вообще обещала кипятильником отлупить, когда выздоровею.
- Ну, и чё делать будем? - грустно спросил Ерёма. – Можно, конечно и отремонтировать, но у меня на обоих колёсах «восьмёрки», педаль правая сломана, звёздочке капец. Денег у родителей на запчасти не попросишь…
- Да есть у меня одна мысль, - хитро улыбнулся Славка. – Помнишь молоток?
Пацаны вошли во вкус. Через неделю по посёлку пополз слух, что объявились воры, которые шарят по стайкам. Ерёма со Славкой затаились, спрятали наворованное в лесу, и только когда всё успокоилось, стали потихоньку собирать велики заново. Отцу Ерёма сказал, что выменял запчасти на значки с Лениным, которые он собирал уже два года, Славкиной мамке было не до него: она работала на двух работах, пытаясь прожить с двумя детьми без мужа. Но, укравши безнаказанно один раз, потом трудно остановиться. Ерёма предложил совершить «налёт» на расположенную неподалёку автобазу, где можно было найти массу полезных вещей для пацанов их возраста. Вскоре так и поступили. Набрали инструмента, свинцовых пластин от аккумуляторов, строительные патроны и кучу всякого другого хлама. Славка умудрился открутить зеркало с КРАЗа (хотел приладить его к себе на велик), но оно никак не вставало на руль. Но делать нечего, мечты о зеркалах уже не давали спать. Тогда они присмотрели стоявший во дворе около школы новый ИЖ Люкс, который недавно купил их учитель труда, видимо приторговывавший гаишными жезлами и дипломатами, которые школьники мастерили на уроках труда. Беда состояла в том, что зеркало было всего одно. Судьбу зеркала решила брошенная монетка: оно досталось Славке. Ерёма завидовал и не мог спать ночами, как вдруг судьба преподнесла ему сюрприз: через двор появился ещё один новенький 412 Москвич. Славка долго ныл, что, мол, опасно, рядом с домом и т.д., но Ерёма упорно давил на дружбу и совесть. Делать нечего: в 4 утра пошли. Славка встал на шухере у подъезда, а Ерёма бодрым шагом направился к машине. Всё бы ничего, но в конце июня стояли белые ночи… не успел Ерёма открутить второй болт, как со второго этажа из окна раздался рык: «Вот я, блять, уши то сейчас вам поотрываю!». От страха, не понимая, что он делает, Ерёма рванул зеркало на себя. Отломившись от подножки, оно осталось у него в руках. Пацаны врассыпную рванули в лес.
- Ёрик, ну нахрена, нахрена ты меня туда потащил! – орал Славка. – Я же тебе говорил – не надо! Всё, теперь точно пиздец, он нас видел! Нахрена оно тебе, как ты его крепить будешь без подножки? Бросил бы его нафиг! Что теперь делать-то?
- Да не ссы, может всё обойдётся, со второго этажа он лиц не мог рассмотреть. Только одежду эту одевать не надо, может он нас не узнает, - дрожащим голосом бормотал Ерёма.
Следующие два дня друзья сидели по домам, как на иголках, боясь высунуть нос на улицу. На третий день отец, несмотря на все Ерёмины протесты, заставил его идти вместе с ним в магазин отоваривать талоны на продукты. Ерёма как чувствовал, что будет пиздец, и точно – на выходе из магазина его схватил за ухо пострадавший мужик.
- Вот он ты, гадёныш! – радостно заорал мужик. – Где зеркало, быстро говори!
- Эй, эй! – толкнул мужика Ерёмин отец, вышедший из магазина следом. – А ну отпусти его! Это что за дела?
- А, так ты его отец? – радостно спросил мужик, отпустив Ерёму. – Ну, так твой урод у меня с машины зеркало оторвал позавчера ночью!
- Во-первых, не ты, а Вы, в во-вторых: не урод, а мой сын. – спокойно произнёс отец. – Сейчас разберёмся. Ну-ка, Ёрик, ты позавчера у Славки ночевал, так ведь? И чем вы занимались?
- Ну, дык, это… - шмыгая носом, готовый провалиться сквозь землю, пробормотал Ерёма. – спали мы… Славкина мама подтвердит… да спали, точно говорю…
- Ну вот, - всё также спокойно сказал отец мужику, припирая того к стене магазина - у нас есть свидетели. А Вы чем подтвердите свои подозрения? И кстати, он один был, или вдвоём? Какая одежда была? Цвет?
- Да не, один вроде… - пробормотал мужик, немного обалдевший от интеллигентного допроса, - если и был второй, то я его не видел. Но я не могу ошибиться – такой же белобрысый, как твой… то есть Ваш. Одежда обычная: футболка, треники, цвет не разглядел, темнело уже…
- Во-первых: они всегда вдвоём ходят, во-вторых: в течение часа из магазина выйдут десять белобрысых ребят в футболках и трениках, я Вам обещаю, - ответил отец, - сам в очереди уже двоих видел. Ну, так что? Продолжаете утверждать, что это сделал мой сын?
- А-а-а! – в сердцах махнул рукой мужик. – Пошли вы к чёрту! Но, - погрозил он кулаком Ерёме, пролезая в щель между отцом и стеной, перед тем, как уйти, - увижу тебя около моей машины – отец тебе не поможет!
- Теперь ты, Ёрик, - сказал отец, - посмотри мне в глаза и скажи: вы или не вы?
- Нет, пап, не мы – произнёс уже успокоившийся Ерёма, клянясь в душе больше никогда не врать отцу, - мы спали, я же говорю…
- Понятно, - задумчиво произнёс отец, - хватай сумки, пошли домой. До конца лета ночуешь только дома.
Прошло несколько дней, всё потихоньку забылось. Стояла невыносимая жара и Ерёма со Славкой днями пропадали на речке. Вернувшись однажды под вечер, ещё до прихода родителей с работы, Ерёма подкатил к семейной стайке, чтобы загнать велосипед. «Что за дела?» - подумал он, видя, что дверь кладовки открыта, - «Брат, что ли копается?» Спрыгнув с велика он подошёл к открытой двери и офигел – вынесено было всё подчистую. Родительские спортивные велосипеды, «Школьник» младшего брата, запасные камеры и шины, отцовский инструмент, лыжи и, самое главное – мотоцикл «Ява», который у них поставила на время отпуска знакомая родителей. Ошарашенный, Ерёма сел прямо на землю и охватил голову руками.
- Вот так вот, сынок! – тихо произнёс отец, когда приехавшая милиция описывала место преступления. – Запомни! Бог – он всё видит…


2. Бога нет?

Есть много чудесных построек на свете, но все они, в основном, построены профессиональными архитекторами, древними мастерами, атлантами и тому подобное. А вот Ерёме посчастливилось увидеть рождение чуда своими глазами. Позади школы, на небольшом болоте, размером с половину футбольного поля, одинокий и бездетный дед Тарас построил деревянную сказку. По пояс в тине и болотной жиже старик три года вбивал сваи, наводил мостки и строил маленькие деревянные терема. Конечно, население посёлка, как могло, помогало, приносили из леса всякие интересные причудливые коряги, руководство треста разрешало ему брать обрезки досок и гвозди, но в грязи копался он один. Построил, но… холодная вода сделала своё дело, и, недоделав последний теремок, старик тихо и незаметно умер. И как-то не нашлось никого, кто бы продолжил это такое нужно дело. Через пять лет сказочная деревянная страна превратилась из любимого места игр школьников в медленно гниющее, разваливающееся мёртвое царство, где стали править другие порядки. Но, не об этом речь. В то время, о коем идёт повествование, сооружение деда Тараса ещё вовсю использовалось весёлой оравой детей, высыпающих на болото после школы.
Ученик седьмого «б» класса Ерёма лежал на чердаке самого ближнего к школе теремка, смотрел в щелку и ждал окончания уроков. Он сбежал с географии, чтобы… ну, как бы объяснить… он просто хотел посмотреть, куда пойдёт Юлька и с кем. Короче: Ерёма втрескался по уши, с первого взгляда и это было невыносимо по трём причинам. Во-первых: об этом нельзя было никому сказать, поскольку засмеют. Во-вторых: влюбился в новенькую девочку не он один, а половина их класса, ещё и из параллельного столько же, а Ерёма осознавал, что он не лучший представитель этого сообщества, то бишь хватало и других парней покрасившее и поздоровей, да и поумней, пожалуй. В-третьих: он уже решил, что Юлька будет его Дульсинеей, ради которой он будет жить дальше, но, для того, чтобы она это оценила, нужно было кому-то об этом рассказать…смотри «во-первых»…В общем, он и сам не знал, для чего валяется, как распоследний дурак, на чердаке, и что он, собственно хочет. Просто лежал и всё, точка.
И вот, звонок прозвенел, и из школы потянулся хвост затраханных науками школяров. Вот и Юлька в белом передничке с подружками выпорхнула, ох ты ж, какая ты у меня красавица…погоди-ка, а кто это за ней идёт, как приклеенный… это ж Сашка из параллельного…ну как же – отличник, розовощёкий, гордость школы. Твою мать, наш пострел везде успел! Огорчённый Ерёма отвел взгляд и моментально похолодел: к теремку направлялась компания поселковых хулиганов. Ерёма было дёрнулся, чтобы соскочить с чердака, но внизу уже послышались чьи-то шаги. «Ну, вот и всё» - подумал он – «Сейчас так наваляют, что мама родная не узнает!»
Жизнь Ерёмы и поселковых хулиганов практически никак до этого не пересекалась, слишком в разных мирах они обитали, хотя с их предводителем по кличке «Ком» они в детском саду спали на соседних кроватях. Однажды Ерёма даже выиграл у него спор, кто дольше не засмеётся, когда пятки чешут. В школе их пути разошлись: Ком сразу стал прогуливать школу, попал в компанию старших пацанов и к шестому классу уже стал видной фигурой в криминальном мире посёлка. На Ерёме и его друзьях это никак не отражалось, поскольку в посёлке действовал негласный закон «своих не трогать». Бывали, конечно, редкие стычки, один раз и Ерёма получил от Кома по зубам, но это всё было на уровне мальчишеских забав. Промышляли хулиганы, по слухам, небольшим воровством в соседнем посёлке, да закалялись в драках с городскими.
Замерев от ужаса, боясь дышать, Ерёма глядел в щель между досок вниз. Зашедших было около восьми человек: Ком, двое его прихлебал (Авдей и Баран), двое или трое малолетних шестёрок и, к удивлению Ерёмы, новенький азиат с параллельного седьмого «а» и Олег из шестого класса, Ерёмин сосед по подъезду.
- Где Тушёный, я не понял, - прокуренным голосом спросил Ком, - а ну, приведите его сюда!
- Гы! Наверное, в раздевалке прячется, - ответил Авдей, - ща притащу, гы!
Невидимый с Ерёминого угла обзора, Ком чиркнул спичкой, прикуривая сигарету.
- Слышь, Ком, дай закурить, а? – раздался детский голос одного из малолеток.
- Хуй пососёшь? – деловито спросил Ком.
- Давай! – с готовностью ответил малой. Кто-то внизу задвигался, кругом все заржали.
- Да не у меня, уебан, вон у Пина соси, он вчера отличился. - Раздался хриплый смех Кома. – Я и без тебя найду, куда хуй вставить. Держите новенького, а то убежит ещё.
Потрясённый Ерёма всё ещё смотрел, как грязный малой, причмокивая, сосал маленькую письку другого малолетки, как вдруг на мостках послышались шаги, и в дом вошли Авдей с ещё одним хулиганом из параллельного класса.
- А, вот и Тушёный, хуй ты от меня спрячешься. С тобой я после поговорю. – Раздался довольный голос Кома. – Всё, вроде, начинайте пацаны! Давай, Олежка, ты ж хотел к нам, вот и покажи, на что способен. Вломи этому узкоглазому! Не стоять, не стоять! – Пинками подгонял Ком топчущихся на месте противников. – В ебло Олег бей, хули ты его по плечам лупишь!
Взвизгнув, Олег плечом толкнул плачущего навзрыд новенького к стене и замахал руками и ногами, как мельница.
- Вот! – орал Ком под свист остальных. – Видишь, уложил! Вставай падла узкоглазая! Чё ты там бормочешь? Тихо всем, блядь! Что? До первой крови договаривались? Где у тебя кровь? Встать, я сказал!
- Может, хватит, Ком? – подал голос Олег. – И так уже свалил я его.
- Что? Молчать, бля! Когда я скажу, тогда закончите! Встать! Что? Не встанешь? Запинаю, суку! Ну! Ах, так? Слышь, Пин, я там вчера насрал за углом, тащи сюда говно. Как? Да хоть руками, если ты уебан такой!
Наступила тишина, в которой раздавались лишь тяжёлое дыхание Кома и рыдания новенького.
- Ну, ты, бля, пиздец, Ком! – раздался голос Авдея. – Может, не надо?
- Да мне похуй! – тихо сказал Ком. – Кто ссыт – пошёл вон отсюда. Слышь, урод! Если ты сейчас не встанешь, то будешь жрать моё говно. Согласен? Гы, слышь, пацаны – он согласен! Так жри, жри! – страшно заорал Ком.
Зажмурившись, Ерёма изо всех сил старался сдержать рвоту. Видимо, внизу присутствующие тоже испытывали сходные рефлексы, потому что потихоньку выходили из домика.
- Всё, блять, хватит! Пиздец какой-то! – раздался, наконец, голос Кома. – До чего же уёбком надо быть, а? Всё, иди отсюда, урод, никто тебя больше не тронет.
- Все сюда! – раздался Комов приказ, когда новенький ушёл. – Пин, убери говно, нам ещё тут жить. Теперь с тобой разберёмся, Тушёный. Ты когда Барану магнитофон отдашь?
- Ком, послушай, - раздался жалобный голос Тушёного, - сестра младшая уронила его со стола, так дека вылетела. Я сделаю, бля буду, сделаю! Сразу отдам!
- Дека вылетела, значит? А тогда какого хуя нам с Бараном вчера пацаны с Лесной школы сказали, что мафон у тебя купили?
- Нет, нет, Ком, это не тот, этот я у отца спиздил, им продал, а тот я в город отвёз пацанам знакомым, они отремонтируют – отдадут.
- Значит так, Тушёный, я тебе верю. Но если завтра к вечеру у Барана мафона не будет – будешь жрать оставшееся говно. Понял? Не слышу? Ну, вот и хорошо. Всё, пошли отсюда. Кто со мной в город? Олег, не ссы, ты теперь свой, со мной поедешь…
Придя домой, Ерёма написал записку родителям, что поехал в город к друзьям и вернётся поздно, после чего пошёл в лес и жёг до вечера костёр, грелся, пытаясь унять пронявшую его до внутренностей дрожь. Потом всю ночь он ворочался и не мог уснуть, перекручивая в голове события прошедшего дня. Даже о Юльке думать не мог, чуть не проспал школу. Опоздав на десять минут, Ерёма, с разрешения учительницы, тихонько пробрался на своё место рядом со Славкой.
- Ты где вчера был-то весь день? – шёпотом спрашивал Славка. – Родаки сказали, что ты в город уехал. А чего один-то, чего меня не взял?
- Да я так, значки менял, - так же шёпотом ответил Ерёма, - потом поговорим.
- Слышал, в четверг похороны? – не унимался Славка. – Пойдём в делегацию от школы?
- Какие похороны? Какая, нахуй, делегация?
- Так ты не знаешь? – Славка удивлённо посмотрел на него. – Весь посёлок на ушах стоит! Тушёный повесился вчера вечером, из параллельного.
- Что?! – Ерёму будто ударило током. – Тушёный? Почему? – спросил он, немного отойдя от шока.
- Записку оставил, мамка говорит, что Кому чего-то там задолжал. Кома вчера ночью менты забрали. Ты чё, правда, ничего не знаешь?
- Нет, я же сказал уже! Отстань, бля, и так хуёво…

Прошло около двадцати лет. Ерёма оказался в родных местах по служебной надобности. Сидя с сослуживцами в городском новомодном ресторане, он с интересом разглядывал сидящего к нему спиной какого-то хорошо одетого господина с двумя красивыми длинноногими тёлками. Рядом за столиком сидели два внушительных охранника.
- Что за хуй, интересно? – спросил он у местного начальника своей службы. – Не наш клиент, случаем?
- Был наш, сейчас высоко поднялся, нам не достать. Авторитет бывший, Комом кличут. Сейчас с Главой местным работает, всё время рядом. Ишь, тёлок себе каких отхватил!

 

Отлично, любитель. Думаю, стоит написать продолжение.

 

Понмаю что на эту тему писали многие "трахтенберги" но не удержался. решил тоже осветить процесс со своей точки зрения.

Красивые женщины (инструкция по применению).


Честно говоря, по-настоящему красивых женщин не так уж и много на этом белом свете. Но они есть. Можно, конечно увеличить их численность и долго рассуждать о том, что некрасивых не бывает, а бывает мало водки; о том, что у каждого свой вкус; о том, что дело вообще не в красоте... ну, и так далее.

Всё это лишь отговорки прыщавых лузеров и дрочеров-неудачников, которым не по зубам закадрить красивую тёлку. О таких чмошниках мы тут говорить не будем, «…и тут, о таких не поют», как говаривал Владимир Семенович Высоцкий. Ведь для настоящего падонка нет ничего невозможного. И каждый знает, как она выглядит, по-настоящему красивая женщина. Ну, та самая, вслед которой поворачиваются тупые мужские кочаны. Холёная и высокая, с шикарными волосами и красивым маникюром. Стильно одетая и опьяняюще ухоженная силами мужа, любовника или родителей. Короче, этот портрет знаком всем. Итак, вы уже близки к победе, если знаете, чего вы хотите. Перейдём от лирики к делу.



Пункт первый (ВЫБОР)

Это - пожалуй, самый важный из этапов. Не кидайтесь на первую попавшуюся тёлку со своими предложениями познакомиться и присунуть своего горячего дружка в тесное гнёздышко. Средства и возможности пластической хирургии на сегодняшний день настолько безграничны, что перед вами может оказаться шестидесятилетняя бабка, завязшая по самые уши в пучине менопаузы. Или ещё того хуже, какой нибудь трансвестит с приштопанными дойками и прокачанными губами. Присмотритесь, проволокитесь за жертвой пару кварталов, посетите бутик, в который она вошла. Там, при хорошем освещении, (если дело происходит вечером), вы сможете лучше разглядеть, кто перед вами. Там вы можете переброситься с ней парой ничего не значащих фраз.



Пункт второй (ЗНАКОМСТВО)

Тут фантазия не ограничена. Вернее, ограничена вашим скудоумием или полным отсутствием мозга. Кстати, проще всего познакомиться именно в бутике. Попросите её помочь вам с покупкой какой ни будь хуеты. И поверьте на слово, вы не пожалеете.

Как только вы поняли, что перед вами именно то, что вам нужно – действуйте немедленно, ибо промедление смерти подобно. Если начнёте жевать сопли, то в вашу башку тут же полезут крамольные мысли типа: «У неё точно кто ни будь есть», или «Да такая никогда со мной не пойдёт» и прочая поебень.



(отступление автора)

Бытует ошибочное мнение, что красивые женщины несчастны в личной жизни. Типа, они сильно красивые, и к ним на сраной козе не подъедешь. Не обольщайтесь. На самом деле, практически все красивые женщины заняты. Но, это совсем не значит, что они не свободны. Возможно, что у неё есть муж, который уже давно не пользует такую красотищу. Или любовник, который её не совсем устраивает, иначе давно уже стал бы её мужем. Хуже всего, если у вашей жертвы есть girl friend. Это, пожалуй, самый хуёвый вариант. Хотя, и он не смертельный. Повозиться придётся подольше, зато, если вы достигнете успеха, вас ждут пиздец какие ощущения.



Пункт третий (ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ)

После знакомства, ясен хуй, необходимо назначить свидание или взять номер телефона жертвы. И не пытайтесь всучить ей свою визитку. Красивая женщина никогда не будет вам звонить. Чтобы у вас в дальнейшем не возникало иллюзий на этот счёт, скажу, что красивая женщина не будет вам даже перезванивать после вашего звонка, если она была занята. Вам надо, вы и звоните. Смиритесь и звоните.

Итак, если вам дали номер телефона, значит, вы внушаете доверие. Поздравляю, вы на пути к успеху. Если не дали - значит, вы вели себя слишком агрессивно, или были неестественны, или в одежде допустили оплошность. Или вы просто мудак. Но, обычно, телефон дают. Хуле не дать? У вас же на еблете не написано, кто вы. Может, вы окажетесь полезны, чем ни будь. При первой встрече вас всё равно не будут воспринимать как сексуального партнёра, если вы не Ален Делон, конечно. А вы, я так понимаю, не он. Хы-хы.

Получив телефон, не спешите звонить на следующий день. Перезвоните через неделю и предложите встретиться. Вам не откажут, даже если и не помнят нихуя, кто это. Наоборот, женское любопытство возьмёт верх.



(Совет автора №1)

Перед первым свиданием не стоит бронировать номер в гостинице и запасаться презервативом. Один хуй вам не дадут. А если дадут, значит, вы оплошали в п.1. Скорее всего, ваша жертва - это бывший мужик или старуха.



Пункт четвертый (ПОСТОЯННЫЕ ВСТРЕЧИ)

Это самый ответственный момент ваших начинающихся взаимоотношений. Знайте, если после первой встречи, последовала вторая, а затем и третья, вы на верном пути. Можете расслабиться, но слегка. Смотрите, не подпустите в штаны от переполняющего вас чувства гордости собой. Красавица будет холодна, а поцелуй при встрече, (в щёчку), будет для вас наивысшим счастьем. На ваши прозрачные намёки, что вы хотели бы получить больше, что вы, пиздец какой нежный и искусный любовник, что вы ахуеть какой влюблённый Ромео, вам будут отвечать, что мол, не по Сеньке шапка. Только дружба и ниибёт.

Открою вам страшную тайну. Никакой дружбы между мужчиной и женщиной нет, и быть не может. Ну, разве что между женщиной и пидаром. Надеюсь, таких тут нет. Хе-хе.

Но, щас не об этом. А о том, что вам необходимо постоянно удерживать её внимание и интерес. Гадания на картах таро, модные шмотки, Фэн-шуй, гадалки и предсказатели, эзотерика – вот темы ваших разговоров на ближайший месяц. Ну, про кино и музыку ещё. И приготовьтесь к тому, что никакого секса не будет.

А если вы устали и обломались, оставьте это. Пиздуйте в ближайший клуб или в рыгаловку. Снимите там тупую крашеную малолетку и трахните её на заднем сидении вашего шарабана. Основная масса тупорылых дрочеров и неуверенных в себе мутантов, сползает именно на этом этапе. Но мы то с вами не такие, мы пойдём до победного конца.



(Совет автора №2)

Смотрим совет №1 и отчаянно экономим на презервативах и мотеле.



Пункт пятый (ОЖИДАНИЕ)

Что нам нужно? Я скажу. А вы слушайте. Слушайте и внимайте, дятлы. Мы ждём. Но не просто ждём, а наблюдаем и анализируем. А для этого нам необходимы постоянные встречи, и чем чаще они будут происходить, тем лучше. И совсем не обязательно сидеть часами в ресторане, обсуждая очередную коллекцию какого ни будь пидара – кутюрье. Чашечка кофе, просто встреча, типа повидаться. Ну, типа, соскучился. Прогуляться пять-десять минут по набережной.

А чего мы, собственно говоря, ждём? И за чем наблюдаем? Наблюдаем за переменами настроения жертвы. И рисуем её психологический портрет. А ждём мы, как это не покажется жестоким, её плохого настроения, связанного с какими либо личными проблемами. У всех они есть, даже у красивых. Хе-хе.

Пока у красавицы всё хорошо, она неприступна, как крепость. Но, как только у неё возникают проблемы, это тут же скажется на её поведении с вами. Она уже сама берёт вас под руку, касаясь вас своей упругой грудью. Не убирает руку, если вы кладёте на неё свою ладонь, ну и прочая лирическая хуйня.

А проблемы могут быть самыми разными. Взаимоотношения в семье, например. Тут вы со своей галантностью, предусмотрительностью и вниманием заткнёте за пояс любого мужа или любовника.

Не секрет, что у красивых женщин сплошь и рядом имеют место проблемы финансовые. Запросы ниибать какие, а муженёк жмотится, падло. Или просто бабок нет, если ваша избранница не замужем. И тут вы предлагаете посодействовать. У вас, конечно, никто не станет просить денег, сильно гордые, бля. Ну, разве что взаймы. На неделю-другую. И тут вы, благородно предлагаете помочь.



Пункт шестой (СОВЕРШАЕМ ПОСТУПОК)

Внимание! После оказания материальной помощи не стоит хватать свою подругу за вожделенную жопу или тискать за сиськи. Сегодня вы на высоте, и вам идут навстречу. Главное обставить всё красиво. Не пихать бабки сразу при встрече, а прогуляться, посидеть в кафе. В общем, потомить слегка. А уже в машине, достать зелёную котлету и протянув избраннице сказать, что-то вроде этого:

-Возьми, я же обещал, (типа, настоящий мужчина).

И вот её руки уже обвивают вашу шею, и она дышит вам в ухо еле слышно:

-Спасибо, ты меня так выручил.

И тут, главное, выдержать паузу, не отдаться животному желанию разложить подругу прямо в салоне машины. Ведь поцелуй в губы вам уже обеспечен на сегодня. А это уже не мало.

Поэтому, вы слегка отклоняетесь в сторону, смотрите в глаза жертве и говорите какую ни будь заранее заготовленную фразу, (если вы конченый циник), или просто, от сердца, (если в вас ещё осталось что-либо человеческое):

-Не стоит… это всего лишь деньги. Ведь мы же друзья. (Последнее произноситься с еле уловимым сожалением)

Этой фразой вы даёте понять своей избраннице, что у вас имеются и другие, блять, ценности в жизни.

Женщина, покорно следуя инстинкту «любить ушами», после ваших слов полностью теряет контроль над собой. И когда её губы уже касаются ваших, вы слегка отстраняетесь назад и говорите последнюю, решающую фразу:

-Я хочу, чтобы ты знала. Ты мне ничем не обязана.

После этих слов оторвать от вас вашу подругу будет просто невозможно.



(Лирическое отступление автора)

Справедливости ради, хочу сказать, что дело тут, в общем то не в деньгах, и не в их количестве, как многие могут подумать. Дело в поступке. Женщины не такие уж меркантильные суки, как многим кажется. Им просто мужчины нужны.



Пункт седьмой (СНИМАЕМ СЛИВКИ)

Этот пункт я, в общем то мог и не писать. Но, графоман, хуле тут сделаешь. Не могу остановиться. Хы-хы.

Кароче, прекращаем экономить на презервативах. Но не сразу. Хорошее вино должно выстояться и набраться соков. Можно ещё что ни будь совершить ради любимой. Например, разобраться с её обидчиком на работе. Это будет посильнее, чем бабло.

В общем, снимаете номер в отеле, если вы женаты, или ведёте избранницу в своё уютное гнёздышко. Но это на крайний случай. Туда лучше никого не водить. Потом хуй выгонишь.

И ещё. Заблаговременно меняем трусы и носки, делаем педикюр. А хуле? Красота требует жертв. Остальное, как говорится, дело техники.



(Совет автора №3)

Перед тем, как давать бабки в долг, особенно если речь идёт о большой сумме, убедитесь, что вас не пытались развести в течение всего этого времени. Хы-хы.

И не советую влюбляться, а тем более жениться. Нахлебаетесь с красивыми так, что небо с овчинку покажется. Сложные они, блять.

2008 vpr

 

Любитель, просто супер!

Мне этот креатив понравился больше всех твоих предыдущих.

 

Неееееееее..... это неправильная инструкцыя и читается она так-же скучно, как и инструкция к холодильнику, хоть и гладко написано.

VPR, где страсть? Где отжыг? Так, как в этом креативе, наверное, любят только эээээстоооооонцыыы...


На этой волне, я сделал римейк своего давнего креатива.
http://sextalk.ru/showthreaded.php?Cat=&Board=prose&Number=52337

"Почему мы подвозим голосующих девушек"

Почему почему? Да потому что на то есть три причины.

Первая причина весьма банальна – много мужиков работаю таксистами или просто бомбилами, то есть зарабатывают на жизнь извозом пешеходов из точки А в точку Б, посредством своей тачки, или тачилы, или, как часто говорят – ласточки – тьфууу, стрижом назвали бы, или гусем… Невменяемые люди. Им, кстати, совершенно безразлично кого везти из точки А в точку Б – лишь бы платили деньги за извоз. Они тормозят любой протянутой руке и, если выбирают пассажиров, то не по половой принадлежности, а по возможности срубить больше бабла за километр пути.

Хотя им наверняка приятнее перевозить хрупкую блондинку с запахом Кул Вотер, чем здоровенного мужика с запахом перегара.

Вторая категория мужиков – это пикирующие бомбилы. Чуть пешеход на тротуаре рукой махнёт, отгоняя муху, или стряхивая пыль с носа, этот бомбардировщик пикирует к тротуару через три ряда плотного потока автомобилей. Им совершенно безразлично крыло моего Роллс-Ройса, им хоть бы чирик с вооон того пешехода, отряхивающего брюки на тротуаре, срубить….

Ещё есть водители, которые зарабатывают на жизнь чем-то другим, но не извозом. Такие водители никого не подбирают на дороге, чтобы подвезти. Такие водители спешат по своим скорбным делам, и у них в салоне разные там черти с рогами пассажирствовать не могут – для извоза чертей есть бомбилы. Но… Но… совсем другое дело, если… Если голосует женщина. И не просто женщина с метлой в руке, и даже не женщина с лопатой, и совсем не женщина с кайлом, а яркая брюнетка раннего постпубертатного возраста, с красными губищами, с упругой грудью четвёртого размера, с осиной талией и круглой попой под ней, из которой растут две длинные стройные ножки и, конечно, в мини-юбке, подтверждающая всем своим видом готовность к приключениям… Может быть вот как эта миловидная леди на фотографии по ссылке… (ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ - там непристойности!!!) В общем, настоящая блядь…

Ну, может быть она и не блядь, а просто добропорядочная домохозяйка, но обязательно – похотливая нимфоманка и, в этом случае, лично мне совершенно безразлично кто она – блядь, или домохозяйка. При виде такого экземпляра, стоящего на тротуаре, все бизнесмены, банковские клерки, директора заводов, владельцы машин и капитаны пароходов, теряют свои головы на раз и кренятся к тротуару. Как пизанская башня – так же уверенно и непоправимо. Если сказать более натуралистично, то - как кобели в период сучьей течки. Гормоны правят миром, а не наркотики.

Какие там важные сделки-контракты-клиенты? Пустое! Подождут, пока я задерживаюсь в своём Роллс-Ройсе, элегантно притормаживающем у тротуара… да, подождут, пока мой водитель в форменной фуражке выбегает, раскланиваясь, на тротуар и, перед изумлённой сучкой…(кхе-кхе… кобелино я)… т.е. перед изумлённой девушкой распахивает заднюю дверь роскошного лимузина и, вежливо приглашает войти в салон автомобиля эту блядь… кхм… девушку, которая минуту назад возбуждала своим видом низменные инстинкты у всех окрестных мужчин и вызывала обильное желчетечение у всех окрестных женщин, а теперь открыла в удивлении рот, как для глубокого минета, и не может сообразить, что перед ней водитель, а не арабский принц и он, водитель, приглашает её, сучку-нимфоманку, продолжить свой путь по этой печальной жизни в обществе настоящего хозяина, который непринуждённо сидит на заднем диване лимузина с сигарой в одной руке, и бокалом конъяка – в другой, и всем своим видом соответствует понятию The Nice Gentleman.

Конечно, эта … молоденькая неопытная девушка… прыгнет в мой лимузин, будь там даже сам Джек Потрошитель с полным комплектом хирургического инструментария из нержавеющей стали высшего сорта со знаком качества СССР, аккуратно сложенного в медицинский саквояж… немецкий, толстой воловьей кожи… Но… Но, такая романтика настоящему джентльмену не нужна… Романтика должна быть жестокой…

Пусть ничтожные неудачники на своих Роллс-Ройсах тормозят элегантно у одиноко стоящей девушки. Это не правильно. Потому что настоящий джентльмен тормозит на своём Роллс-Ройсе только рядом с девушкой, одиноко стоящей на тротуаре у огромной и глубокой лужи. Конечно, такие самонадеянные девицы редко встречаются, но – метко.



И вот, я на заднем диване своего Роллс-Ройса, несущегося по шоссе, вижу стоящую на тротуаре девушку, вижу прямо рядом с ней огромную лужу, и говорю водителю – «Нажмите, пожалуйста, на педаль акселератора и направьте мой лимузин в самую глубокую точку лужи на полном ходу и если под зеркальной поверхностью этой лужи затаилась марианская впадина, то это ещё лучше!»

Надеюсь, джентльмены, вы поняли мою стратегию?

И пока вы размышляете об этом, мой Роллс-Ройс на крейсерской скорости 60 миль в час въезжает в марианскую впадину посреди лужи и накрывает бедную девушку девятым валом грязи по самую макушку. Это очень жестоко. В такой ситуации, смею вас заверить, девушка изумится гораздо сильнее, чем просто от вида арабского принца на белом коне. Но нам этого мало. Пока она не пришла в себя, быстро командуем водителю – «Полный назад!!!» И повторяем наш незамысловатый трюк ещё раз. Комплекс мероприятий на данном этапе называется довольно образно - double penetration! Девица уничтожена морально – полностью. Можно сказать – унижена и растоптана.

И в этот момент самое время посылать водителя с извинениями на все ноты протеста и просить новоявленную золушку в салон из белой телячьей кожи тончайшей выделки… Майн Готт! Но, афёра требует размаха! Нам очень важно создать контраст между её жалкой личиной и твоим безупречным видом, джентльмен!

Ты должен быть одет со вкусом, но со скромным достоинством. Смело бросай в топку истории всяческие костюмы от Армани, Ферре, Лагерфелд, Карден и Чудашкин, тьфу, Юдашкин. Гомофилы пусть носят свои костюмы сами. Твой костюм должен быть пошит у твоего персонального портного, который ещё в Одессе девяносто лет назад шил одежду Деникину. Качественная классика, сидящая идеально элегантно по фигуре – вот что тебе нужно.

Но, таких портных от Бога мало, а джентльменов – много. Не надо падать духом, смело покупай костюмы Поло – это вполне доступный бренд для джентльмена. Если есть возможность, сделай покупки в Лондоне, хотя и в Париже можно найти отличные куртки кожи ягнёнка по фантастически приемлемой цене. Увы, в Москве пополнять гардероб всегда было проблематично. До недавнего времени было почти невозможно найти сорочку под запонки. Запонки хорошо, если из серебра, или белого золота, инкрустированные скромным бриллиантом. Для галстука важна булавка. Зажим – это не наш выбор в данном случае. Стиль запонок и булавок должен быть строгим и гармоничным. Ремень из нежнейшей кожи – в тон ботинкам, застёжка – в стиль к запонкам.

Ботинки. Итальянские вычурные туфли с длинными носами, как носят клоуны в цирке – смело бросаем в топку истории. Тебе нужен классический стиль – немецкие, или английские туфли ручной работы на кожаной подошве.

Нижнее бельё, конечно, надо выбирать не на рынке, а хотя бы в магазинах ДИММ.

Металл. Часы – также должны быть из белого металла. Лично я предпочитаю скромные Таг Хойр, или Ролекс ограниченного тиража. Для разных ситуаций. На пальцах никаких печаток и колец. Допускается только скромное обручальное. На шее – никаких крестов с длиной перекладины более пары сантиметров. Всё что больше – удел священников.

Галстук. Цвет его должен гармонировать с цветом костюма и сорочки. Материал галстука – конечно только шёлк и шёлка в галстуке должно быть много. Узел галстука вяжи небрежно, но стильно.

Однако, джентльмены, если вы предпочитаете седанам джипы, или гран-туризмо, то ваш костюм должен быть со спортивным уклоном. Поло выпускает такие костюмы, аксессуары – Эрмес, но я предпочитаю демократичный Шевиньон.

Ну, хватит разговоров о гардеробе, «вернёмся к своим баранам», а вернее – к заблудшей овечке, которая совсем потерялась и чувствует себя полнейшим ничтожеством, истекая грязью из придорожной лужи на твоё кресло нежнейшей телячьей кожи цвета Альпин Вайс.

Предложи ей влажные шелковые салфетки для рук и лица, налей белого вина в хрустальный бокал – смыть песок с поверхности белоснежных зубов, извинись за досадное происшествие, легко пожури водителя, пригласи «золушку» посетить свою загородную виллу с намерением предоставить ей возможность привести себя в порядок. Думаю, она будет согласна, ибо другого выхода у неё просто нет.

И вот вы прибыли загород.


Роллс-Ройс необходимо отправить в химчистку, а «овечку» - в джакузи. Задний диван придётся заменить, а испорченную одежду нимфы – выкинуть. Пока нимфа нежится в джакузи, к тебе на виллу спешат менеджеры из самых респектабельных бутиков Москвы с полным ассортиментом женской одежды последней коллекции. Джентльмены, представьте себе состояние «золушки», когда она прямо из джакузи попадёт в модный бутик! Полагаю, что она будет приятно поражена.

Пусть наша нимфоманка выберет себе одежду по своему вкусу. Не мне вам говорить, что вкус у «овечки» скорее всего не соответствует вашим предпочтениям, но не надо давать ей советов, пусть бедняжка насладится свободой выбора в полной мере.

Поверьте мне – она будет в модном шоке до вечера, а вечером твой французский повар пусть расстарается и приготовит для нимфы изысканный ужин и, хотя, ей по вкусу картофель а-ля фри, но паштет из соловьиных язычков, лягушачьи бёдрышки и устрицы поспособствуют восстановлению её растраченных сил, а французское вино и крепкий алкогольный коктейль на десерт позволят тебе в скором времени ненавязчиво переместить ваши тела в спальню.


Джентльмен, уверяю, такого секса у тебя ещё никогда не было, но это как наркотик – стоит один раз попробовать, считай - пропал. Наслаждайся с нимфоманистой сучкой феерическим сексом до утра, но не думай, что с ней такая феерия может повториться ещё раз. К сожалению, в одну и ту же реку два раза не войдёшь.

Поэтому, оставь её спать, а сам отправляйся с лёгкой душой по своим делам и выкинь сучку из своего сердца навсегда, хотя, может быть ночью, в порыве страсти ты думал, что это любовь.

Проснётся девица к обеду, позавтракает круасанами с абрикосовым джемом, выпьет чашечку душистого кофе, водитель отвезёт её, куда она захочет. Всё.

Даже если она и запомнила номер твоего лимузина, даже если ты сказал ей номер своего мобильного телефона, даже если она попытается разыскать тебя по этим данным, что она найдёт? Вилла и лимузин с водителем были арендованы неизвестным лицом, СИМ-карта зарегистрирована на давно усопшего человека.

Так что учись, джентльмен, получать от нимфоманок-сучек настоящее удовольствие, но при этом не позволяй зацепить тебя за твою ранимую душу, садись в свой Lamborghini Countach и исчезай из их жизни навсегда.

 

Да, если кто не понял - вверху - это стёб.

 

)))

 

Порфирий Василич сидел на толчке и смотрел в сканворд. Все слова были написаны, кроме одного. И Порфирий никак не мог понять, какое должно подходить слово для «апофеоза чувств», шесть букв. Какое бы слово туда не подставлял несчастный, оно ну никак не подходило.
Недолго Порфирий боролся с желанием подглядеть ответ. Стыдливо оглянувшись, как будто кто-то в туалете мог стоять за спиной, Порфирий открыл последнюю страницу и прочитал ответ. Он напоминал себе школьника-онаниста, заперевшегося в душе для самоудовлетворения, но ничего не мог с собой поделать.
В ответе было написано незнакомое слово. Порфирий прочел его по буквам, потом слово целиком. Такого он в жизни точно не слышал – оргазм.
- Какое, однако, красивое слово. И почему-то я его не знаю… - прокряхтел Порфирий, поднимаясь с толчка.
Необычное слово всё больше и больше затягивало нашего интеллектуала. Он мусолил оргазм на языке, пропевал перед зеркалом, бреясь, шептал в ритме стука колес электрички. Потихоньку начал включать слово в обиход, как всякий интеллигентный человек, узнав новое. У тёщи в гостях, к примеру, сказал:
- А рыба-то, мать, вкусная какая, прям оргазм!
Тёща перекрестилась и на всякий случай сказала:
- Ну забыла я её посолить, чё сразу ругаться-то…
Порфирий понял, что тёще тоже незнакомо волшебное слово. Эх, темнота, подумал наш герой и стал еще больше гордиться собой и своим уровнем интеллектуального развития.
Три дня Порфирий оргазмировал по любому поводу. Правда, реакция людей его удивляла – никто не знал такого слова!
- Этож как так… Такое слово приятное, а никто не употребляет. И ёмкое какое, так много значений! Этож прям пиздец, тока наоборот! – Порфирий не унимался.
От осознания собственного интеллектуального уровня Порфирий возгордился собой безмерно. Он ощущал, что все, кто его окружали до открытия оргазма, были ничтожными, мелкими людишками. Наш герой понимал, что надо искать себе другой, качественно новый уровень общения.
Порфирий записался в библиотеку и стал бесцельно бродить там между полками. Волнующего оргазма на корешках книг он не находил, а спросить у библиотекаря не мог из-за гордости.
На родном заводе коллеги сразу стали замечать изменения в Порфирии. Он стал нелюдим, часто не слышал обращенных к себе слов или отвечал невпопад. При этом блаженная улыбка не сходила с лица интеллектуала – он вовсю оргазмировал в голове.
- Стоять перестал, эт я те точно говорю – мастер цеха вынес свой вердикт на очередных посиделках после работы. Работяги переглянулись, выпили водки и сочувственно загудели в ответ:
- А ведь точно… Как бы не пропал мужик, в таком состоянии он всякое может сделать…
Решили спасать коллегу по станку. Отправились к директору по производству – молодому специалисту, присланному по программе замещения пенсионеров. Тот понял беду цеха и обещал переговорить с Порфирием как руководитель.
Оргазмирующий интеллектуал очень удивился вызову руководства, но на разговор пошел с чистой душой. А вот вышел оттуда совсем без чувств, пустой и гулкий, как барабан. Мозг отказывался воспринимать горе, постигшее столь яркое слово в жизни Порфирия. И вечером, отвернувшись от храпящей в бигудях жены, он еще долго вспоминал слова начальства:
- Оргазм-то? Ну ты даешь, Порфирий Василич! Этож когда потрахался, а потом хорошо – это вот и есть оргазм.
Порфирий засыпал, а золотой манящий мир оргазма улетал от него всё дальше и дальше, заманчиво поблескивая в небе своей недоступностью…

©Pifagor