Байки из склепа (с)

Автор: VPR

Бойтесь своих желаний,
ибо они могут исполниться.


Мактуб.

Машинка была старая. Некоторые клавиши постоянно западали, и их время от времени приходилось поправлять пальцами, что отрицательно сказывалось на скорости машинописи. И каретка, получившая за долгие годы службы, бесчисленное количество оплеух и затрещин, от рук многочисленных авторов, скрипела, и стонала, скребясь по направляющей. Зато имя машинка носила громкое и торжественное, Ремингтон.

Чего только не печаталось на этой машинке?! Когда она, еще совсем новая и сверкающая металлическими боками, гордо красовалась в ратуше Бремена, ей приходилось печатать приятные вещи. Например, свидетельства о рождении детей. Или регистрации браков. Купчие на землю, или завещания. Бывали и черные дни, когда кто ни будь, из жителей Бремена умирал, приходилось, скрепя кареткой, печатать свидетельства о смерти. И тогда, машинка печально смотрела через окно ратуши на памятник Роланду, и тот, хмурился в ответ, тоже не довольный и грустный.

Во время войны, машинке пришлось попутешествовать по Европе, в составе Группы армий Центр, где ей приходилось печатать только имена и фамилии. Огромные, нескончаемые ряды и колонки имен. Только однажды, сам Вальтер Модель, удостоил ее своим авторством, написав лирическое письмо своей жене, фрау…как же её? Забыла, память уже не та. Впрочем, не важно. Да и лирика Вальтера, как затем оказалось, была не искренней. Не настоящей, притворной, и наигранной. Потому что автор, оказывается, был военным преступником. Впрочем, сейчас, по прошествии времени, трудно сказать, преступник он был, или просто генерал, выполняющий приказы.

Под Курском, судьба машинки совершила резкий вираж. И дело даже не в том, что после блестяще проведенной операции «Багратион», её хозяева бежали, бросая все, что могло им помешать при отступлении, и даже не то, что она попала в руки русских. Самым болезненным было то, что ей пришлось перенести пересадку жизненно важных органов. Латинские литеры были варварски удалены, и их место заняли непонятные, «окающие», «акающие», и «шипящие» чужаки. Первое время после операции, машинке казалось, что она сходит с ума. Словно сомнамбула, лишенная воли, и практически равнодушная к внешним раздражителям, она тупо повторяла за автором его непонятные слова, проговариваемые вслух, и механически выдавала, непонятную ей самой, литеру. Впрочем, по типу набора текста, машинка вскоре поняла, что печатает она все те же липкие от крови и слез, пронизанные могильным холодом списки, только на другом, не понятном пока, языке.

Фамилий было очень много, гораздо больше, чем до отступления, и машинка, постепенно возвращаясь к жизни, понемногу начала разбираться в хитросплетениях русского языка. «Он не так уж и плох», думала она. «Гораздо музыкальней родного, правда и намного сложнее». Вот только стали западать несколько букв. То ли русские мастера были недостаточно квалифицированными, то ли спешили, но после болезненной пересадки, машинка постоянно слышала матюки автора, когда он пальцами пытался поправить запавшую клавишу. Тогда же начала поскрипывать и постанывать каретка, то ли от жалости к бесконечным спискам погибших солдат, толи потому что, новые хозяева даже и не помышляли о чистке, или смазке её рабочих частей.

Но настоящие испытания выпали на долю машинки, уже после войны. Когда она переехала в Москву, на Никольскую 23. Здесь ей пришлось ежедневно печатать десятки приговоров в день. Правда, смертную казнь вскоре отменили, но ненадолго. А вот старожилы рассказывали, что в довоенное время приходилось работать круглосуточно, выдавая путевки на тот свет сотнями в день. А иногда и тысячами! Так что машинке еще повезло.

В Здании Верховного суда машинка проработала еще несколько лет, и вышла на пенсию, вместе с судебным приставом Вениамином Ляпишевским, который и забрал её, списанную с баланса, к себе домой. И машинка подумала, что, наконец, и на её улице будет праздник, и она, на старости лет отдохнет душой, так как Вениамин засел за написание мемуаров. Но то, что с «легкой» руки пристава оскверняло бумагу, было еще более омерзительно, чем-то, что приходилось печатать во время войны. Машинка окончательно потеряла веру в человечество. Она сопротивлялась, и из последних сил боролась с графоманством пристава, то скрещивая поводки с закрепленными на концах литерами, то заминая копирку, или бумагу, то просто отказываясь перемещать каретку. Пристав, будучи человеком от природы ленивым, и всю жизнь плывущим по течению, плюнул на непокорную английскую железяку, и закинул её на антресоли, в старом «сталинском» доме, где она пребывала в забвении много лет, вспоминая счастливую молодость, родной Бремен, ратушу, и неспешные и прозрачные воды Везера.

Несколько десятков лет прошли в полном забвении, но вот однажды, дверцы антресолей распахнулись, и в пыльное и темное пространство, заполненное ненужными теперь, но когда-то, такими необходимыми вещами, ворвался сноп яркого света. А одновременно со светом, непонятная и незнакомая музыка наполнила сухой и спертый воздух. И давно уже забытый человеческий голос произнес:
- Так, что тут у нас?
Забытые и покрытые толстым слоем пыли, вещи, проснувшиеся от света и звуков, щурясь и потягиваясь, беззвучно затараторили, перебивая друг друга:
- Меня! Меня! Возьми меня!
Рука протянулась к Ремингтону. Пожалуй, к единственной вещи, которая ни за что не хотела покидать темный чердак. Уж лучше здесь, в мыслях о вечном, чем опять, подчиняясь чужой воле, строчить пасквили, и смертные приговоры.

Но рука была неумолима, и вытащив машинку на божий свет, стерла с нее пыль, прочистила, смазала детали, подправила то, что было необходимо подправить, и водрузила на письменный стол. «Вроде приличный человек», с благодарностью подумала машинка. «Писатель, наверное». И вновь, в очередной раз, машинка подумала, что ей все-таки повезло, и она напишет действительно, что ни будь стоящее. Но радужным её мечтам не суждено было сбыться. «Приличный человек» извлек машинку не для своих собственных нужд, так как был далек от писательской деятельности, а для своего сына, юного дарования, занимающегося в литературном кружке местного «дворца пионеров».

«Юное дарование» пришло домой ближе к вечеру. Отец подвел сына к столу, и указав на Ремингтон, сказал:
- Ну вот, сынок, ты теперь как настоящий писатель будешь.
- Здорово! – Ответил сын, и достав из стола копирку и лист белоснежной бумаги, вставил их под валик, и провернул привод. Затем, в ожидании, повернулся в сторону отца.
- Ухожу, ухожу! Не буду тебе мешать! - Сказал тот, и улыбаясь, вышел из комнаты.
Мальчик задумался на минуту, а затем, не имея опыта в машинописи, медленно, одним пальцем, но резко и с нажимом, поочередно вдавил три клавиши, «Х», «У», «Й». И в конце, еще раз с силой надавив клавишу, он добавил этому короткому произведению, немного экспрессии «!» Короткое слово жирно отпечаталось на белом полотне бумаги, и вызвало неописуемый восторг автора. Он наклонил голову на бок, любуясь своим творчеством, и погладив машинку по металлическому ржавому боку, многообещающе улыбнулся.


С уважением VPR 12.2007

 

Вот повеселее, вроде

Ночь и звёзды

Вытирая пыль со шкафа, стоящего в кабинете командира части, Киря, в очередной раз, с уважением вспоминал строгую учительницу русского языка Сталину Аполлоновну Петрову, вдолбившую своей железной линейкой Кире красивый каллиграфический почерк. Именно благодаря своему почерку Киря сразу после учебки попал на должность писаря в штаб, откуда его вскорости забрал к себе в адъютанты командир части. За всё время службы, не считая учебки, Киря всего два раза ходил в наряды за мелкие провинности, раз 10 был на зарядке, о «губе» знал лишь понаслышке. До дембеля оставалось два месяца…
В этот вечер командир ушёл раньше обычного, и Киря, наспех доделывая уборку, с вожделением посматривал на сейф подполковника, точнее на его нижнюю часть. Сейф выглядел очень внушительно: его массивная туша была оклеена импортной коричневой плёнкой с искусно нарисованными красными звёздами. В этом-то сейфе, в нижнем отделении, куда командир никогда не заглядывал по причине своего огромного живота, под ворохом старых газет хранился Кирин дембельский альбом. Эх, что это был за альбом! Обитый синим бархатом, обрамлённый с краёв начищенными до блеска бронзовыми уголками, украшенный покрытыми золотой краской самодельными аксельбантами, разрисованный лучшим художником части, он был неповторим. Вечерами Киря любовно открывал альбом, и, вклеивая новые фотографии, дописывал своим красивым почерком короткие четверостишья о тяготах и лишениях службы. Сейф командира был идеальным местом для хранения этого произведения искусства. Вот и сегодня Кире не терпелось поскорее вклеить новую фотку, тайком напечатанную в увольнительной, на которой Киря красовался с КПВТ на руках. Аккуратно разложив тощенькие папочки бумаг (подполковник более всего любил порядок на столе), Киря, выглянув на всякий случай в коридор, подошёл к сейфу и достал из сапога ключ и шило. Ключ Киря благополучно подделал полгода назад, сняв на пластилин отпечатки настоящего ключа, частенько забываемого на столе подполковником, а шило требовалось для снятия пломбы, которой опечатывался сейф. Пломбы Киря научился снимать и ставить обратно за минуту, благодаря своему юношескому криминальному опыту… но, впрочем, не будем об этом. Будучи мальчиком благоразумным, Киря никогда не лазил в верхнюю часть сейфа, где хранились какие-то бумаги, конверты и войсковая печать.
Итак, быстро сняв пломбу, Киря вставил ключ и провернул его. Раздался звонкий «Тынц!» и Киря изумлённо уставился на свои пальцы. Холодный пот моментально прошиб его с головы до ног. В пальцах был обломок ключа. Мягкая сталь, взятая у механика в ремзоне, из которой Киря выточил дубликат ключа, не выдержала, и ключ обломался по самую головку. Не в силах совладать с собой, Киря опустился на пол и тупо уставился на замочную скважину, из глубины которой поблёскивал обломок ключа. В голове нёсся бессвязный поток мыслей: «Пипец! Мама! Механик сука, убью, загандошу! Бля, особисты! «Губа»! Альбом! Прощай, дембель! Ну, сука механик! Какая, к чёрту, «губа» - штрафбат на год! Трибунал! Мама! Во, попал! Пипец!». В бесполезных попытках вытащить шилом обломок ключа прошло ещё полчаса. Бросив это занятие, Киря сел за стол командира и задумался: «Соображай, соображай бля, дурила! Не бывает безвыходных ситуаций! Так, свет! Надо выключить свет, а то дежурный припрётся. Фонарик, где взять фонарик? О, знаю, в аккумуляторной! Теперь замок. Надо высверливать…» Так, просидев ещё полчаса, Киря родил план.
Задёрнув шторы, он заткнул щели подвернувшимися тряпками и парадным мундиром подполковника, висевшим в шкафу. Поскольку ночевал он в каптёрке при штабе, проблема отбоя его не беспокоила. Далее его маршрут пролегал короткими тайными перебежками по всей территории части, от механических мастерских и склада до казарм и ленинской комнаты. Кому и что он только не обещал этой ночью: водку, сигареты, липовые увольнительные, все его ресурсы пошли в ход. К двенадцати ночи Киря вновь пробрался в штаб к заветному сейфу. К двум часам ночи был вручную высверлен старый замок. К четырём был вставлен другой, снятый с давно заброшенного металлического шкафа на складе. К половине пятого Киря с ужасом понял, что грёбанная импортная плёнка (со звёздочками) в районе замка безнадёжно испорчена. Ещё один рывок в казармы, подъём художника, вырезание кусочков плёнки с нижних боковых краёв сейфа, совмещение рисунков – и к семи утра сейф был готов! До приезда командира оставалось два часа. Вылизав чуть ли не языком весь кабинет, Киря, полчаса оттирал форму, приводил себя в порядок и отрабатывал до автоматизма один приёмчик. Оставалась главная проблема: как подменить ключ командира…
- Что за херня! – раздался зычный голос подполковника через несколько минут после того, как он зашёл в кабинет. – Сержант, твою мать! Сюда!
- Здравия желаю, товарищ подполковник! – гаркнул тут же выскочивший из двери Киря. – Вызывали?
- Ты сейф не пытался открыть, случаем? – с хитрым прищуром ласково спросил командир.
- Никак нет, товарищ подполковник, не имею такой привычки! – бодро отрапортовал Киря, чувствуя, как мочевой пузырь непроизвольно начал сокращаться.
- Что-то здесь с замком какая-то херня, кто-то лазил, по моему, теперь ключ не открывает, даже не входит туда. Точно никого здесь не было?
- Да точно, товарищ подполковник, я всю ночь в каптёрке спал, никого не слышал. Может, я попробую открыть?
- Ну, попробуй, сержант!
Загородив спиной сейф, Киря отработанным за полчаса до этого движением поменял ключи на связке подполковника, и, победно улыбаясь, повернулся к командиру.
- Ну, вот, открылась! Видимо, заклинило что-то, товарищ подполковник! Попробуйте сейчас!
- Гхм, действительно открывает, - пробурчал командир, - ладно, свободен!
- Есть! – рявкнул Киря и, выйдя на негнущихся ногах из кабинета, сполз по стенке, ощущая пот даже в трусах.

Получив приказ о демобилизации, Киря зашёл к командиру проститься: как-никак, а за почти полтора года он привык к «бате».
- Разрешите, Александр Сергеевич? Вот, попрощаться зашёл…
- Ну, бывай, сержант! Мы ведь с тобой земляки, кажется?
- Так точно, товарищ подполковник!
- Ну, Бог даст, на гражданке свидимся. Альбомчик у тебя интересный, не видел ещё таких! Как там у тебя написано: «И есть я глину вместо каши готов за Родину за нашу!»? Ну-ну… глину, значит. Ха! Кру-у-угом! Шаг-о-ом марш!

Добро Киря помнил всегда. Через восемь лет он разыскал ушедшего на пенсию командира и устроил к себе на фирму заместителем начальника охраны.

 

Необратимость процесса.

Почему звуки вечером такие приглушенные и глубокие, думал мальчик, лежа в своей кровати, в одной из комнат старого «сталинского» дома, как будто источники этих звуков находятся в каком то другом, далеком мире. Хотя он точно слышал мамин голос. И совершенно точно знал, что мама сейчас на кухне, с дядей Геной. Вот она рассмеялась, ей весело. Она уже забыла наверное, как еще час назад, побила его. И оттого, что маме весело, а он, Егорка, лежит сейчас один, в совершенно темной комнате, ему стало невыносимо, до боли обидно. Но не надолго.

Егорка включил тусклый ночник, и мир вокруг него мгновенно преобразился. Комната, как будто ожила. Они и вправду была живая, Егорка точно знал это. Казалось в каждом уголке этой квартиры, притаился и живет своей жизнью, какой ни будь крохотный мирок, со своими законами, известными лишь его обитателям, маленьким и добрым существам. А чего стоили эти зловещие тени, которые отбрасывали на стены, различные предметы мебели. И там, в этой самой тени, тоже существовали миры. Но это были уже совсем другие миры, и совсем иные существа обитали в них. Даже мебель была живая. Например, старый дубовый шкаф, который иногда, тяжело вздыхал, мальчик мог поклясться, что слышал эти вздохи. Иногда ночью, когда по улице проезжал автомобиль, от его включенных фар, на потолке появлялся силуэт оконной рамы, и смешно двигался по потолку, потом съезжал по стене вниз, и исчезал. Наблюдать за загадочным движением этого светового пятна, было очень интересно. И мальчик мог часами лежать, и глядя в потолок ждать, когда издалека заурчит мотор очередной машины.

Машин тогда было не так много, как сейчас. Из маминых многочисленных знакомых, машины были только у двоих. Впрочем, второй не в счет. Он и не был знакомым. Просто жили в одном доме, на одном этаже. И у него был сын, ровесник Егора, Лёнька. Лёнька каждый день приходил в гости к Егорке, или наоборот. Или они пропадали целыми днями во дворе. А однажды, Лёнькин папа возил их на стадион «Торпедо», смотреть футбол. Как раз на этой самой машине. «Москвич 403», так она кажется, называлась. Ведь это не считается. Это просто соседи. Друзья и знакомые, это те, кто живут далеко, на другом конце Москвы, или по крайней мере, в другом районе. Они постоянно звонят, иногда приезжают в гости, а могут и не появляться пол года, или год.

Когда Егор вырастет, у него обязательно будет машина. И у него будет жена. Такая же красивая, как мама, но не такая вредная и злая. И будет сын. И они будут жить все вместе. И он, Егор, никогда и никуда не уйдет, как сделал его отец. Как будто все это было только вчера.
- Папа ты уходишь?
- Да. Я не надолго.
- Купи мне лимонада.
- Хорошо.
«Хорошо», сказал он, и обманул. Не было ни лимонада, ни папы. Егор никогда не обманет своего сына. И еще, когда Егорка вырастет, он обязательно поедет к папе. Найдет его, обнимет, и всё простит.

***

- Давай, вставай! – Егор сдернул одеяло с сына. Тот замычал в ответ, и свернулся калачиком.
- Пап, ну ещё немножечко. Ну, пожа-а-а-алуйста… - Затянул сонный ребенок.
- Раньше ложиться надо было, а не телевизор смотреть. Портфель собрал? – Грозно и злобно спросил Егор, злорадно надеясь на отрицательный ответ.
- Не успел вчера, щас соберу! – Никита вскочил с постели, и кинулся к письменному столу, заваленному учебниками и тетрадями.
- Какого хрена, я не понял? – Уже не сдерживая себя, заорал Егор. Звук его голоса, пронизал насквозь бетонную панель, и стократно усиленный её холодным и серым нутром, прогремел в спальне. Елена, супруга Егора, приоткрыла глаза, и тихо прошептав, «блядь», натянула на голову одеяло. Но шум, каждое утро доносившийся из-за стены, всякий раз не позволял Елене досмотреть её очередной сон. «Сон, для меня всё», частенько говаривала она. И каждое утро, это «всё», разбивалось, разлеталось на куски, и осколки его застревали в горле, в мозгу, в печени. И хотелось встать, и мстить. Мстить, за угробленный сон, за угробленное здоровье, за угробленную жизнь. И она вставала, и каждое утро, мстила.
- Что вы орёте всё время? Можно потише?
Егор, прочистив, с утра глотку, и направляясь в ванную, не оборачиваясь, сказал:
- Разбирайся сама, если хочешь. Я и так опаздываю.
- Правильно! Мне что, больше всех надо? Ты отец, в конце то концов? – И уже обращаясь к перепуганному сыну, судорожно собирающему учебники, она негромко и зло прошипела, постепенно срываясь на крик:
- Сколько это будет продолжаться, а!? Вообще ничего делать не хочешь! Какого ты… вчера в телевизор пялился до двенадцати?
- Мы же все вместе смотрели. – Пытался оправдаться Никита.
- Поговори у меня ещё!

Наконец портфель собран, ребенок одет, родители раздражены до предела. Всё как всегда. Уже в дверях, Елена спросила:
- Ты заедешь? Я сегодня в парикмахерскую записана на два часа.
- Откуда я знаю, я на работе буду. Куча просмотров. – Пробурчал Егор.
- А кто знает?
- Конь в пальто! Говорю же, я работаю, понимаешь? Не по девкам шастаю, а работаю!
- Что-то не заметно, судя по твоей зарплате. – Съехидничала Лена.
- Пошла ты в жопу!

***

Пробки. Пробки и ненависть. Ненависть к тем, кто движется, и к тем, кто стоит.
- Куда прешь, урод!
- Пошел ты…
Ненависть изнутри, и ненависть снаружи.

«Еще один показ, и надо на продленку, за Никитой лететь. Вот, вроде в этом доме», подумал Егор, и припарковался у обочины. Поднявшись на третий этаж, позвонил в дверь. Открыла старушка, пригласила войти. Покупатель должен быть с минуты на минуту. «Покупатель», усмехнулся про себя Егор. «Альтернатива, самый геморройный вариант».
Темнело в это время года рано, бабуля экономила на электричестве, и Егор решил пройтись по комнатам, и осмотреться пока светло. «Сталинка, перекрытия деревянные, стопудово, паркет на помойку пора, бабуля до хера хочет за свою халупу»… Заглянув в одну из комнат, Егор замер на мгновение. Темно зеленые обои с бронзовым теснением. Тяжелые и мрачные, такие сейчас не клеят. Он прошел в центр комнаты, и присел на край раскладного дивана. Что-то шевельнулось внутри. Что-то забытое, и щемящее до слез. По потолку, внезапно побежал светящийся квадрат. Егор проводил его глазами до угла, потом по стене вниз, пока тот не пропал из виду.
- Молодой человек, у вас всё в порядке? Вы меня слышите?
- Что? Ах, да, да. Всё нормально. Знаете что, не продавайте квартиру. Не стоит оно того. Вы извините, мне надо бежать.
- Куда же вы? – Прокричала старушка, вслед убегающему Егору, и её голос, показался ему глухим и глубоким.

Когда Егор выскочил на улицу, уже во всю валил снег. Он запрыгнул в машину, и включив зажигание, нажал на педаль газа. «Скорее, скорее. Бежать отсюда. К ним, пока они еще «есть». Потому что других уже нет». Отца Егор так и не нашел. Не обнял и не простил. Да и не пытался искать, если честно. Зачем, не до того было. Умер где-то, неизвестно где. Мать умерла, когда его не было рядом. Занят был, дела всё, дела. На похоронах, правда, присутствовал. Ленку не долюбил, сына не воспитал, как положено. Всё проебал в этой жизни. Всё!

Нет, не всё! Еще можно всё исправить, вытянуть, попытаться выпрямить спину. Сегодня же. Вот, прямо сейчас. «Купить цветы для Ленки!», мелькнула мысль. «Там, у нас, на Коровинском есть цветочный».

***
Водитель «ЗиЛ»а сделал все, что мог, чтобы уйти от лобового столкновения. Увидев, что из-под эстакады кто-то летит по «встречке», он резко принял вправо. Но, по всей видимости, лихач просто потерял управление на скользкой дороге, и шел по касательной к его левому борту.

Поняв, что уже ничего не успевает сделать, Егор вжался в сиденье и выставил вперед обе руки, инстинктивно закрываясь от неминуемого удара. Все произошло очень быстро, и практически без боли. Он ничего не почувствовал, и не услышал. Только белый прямоугольник света, пронесся над его головой, и ушел куда-то вниз и вбок. И следом наступила темнота.


С уважением, vpr 12.2007

 

VPR, грустно. Очень. Но хорошо написано

 

а ведь, так и есть.....
правда,
мать ее.......

 

Кому грустно, вот тут веселое есть.

http://padonki.org/?topic=trash&article_id=11719

 

Пипец

 

Вот и Новый Год скоро. Всех с наступающим, и сказочного настроения. !!!!!

Сверхурочные.

Суки, нет слов. Вчера целый день отпахал. Бибирево, Теплый Стан, Войковская. Что я, конь, такие дистанции отмерять, да еще своим ходом, потому что, видите ли, машина служебная, у жены шефа. Он занят сам, а ей надо жрачку к новогоднему столу тарить… Мешок еще долбанный этот. Тяжелый, падла. Да и семейки, как на подбор, с какими то дебилами, вместо детей. На Речном посох кто-то спиздил. Так и не признались, суки. Пришлось дома швабру разбирать. И вот, сегодня, как назло, Колька заболел. Давай, говорят, вместо него заступай. По двойному тарифу. А Снегурочку дали, вообще пиздец. Здоровая, как шкаф, выше меня ростом. Давайте дети, Снегурочку позовем, говорю. Дети зовут. Заходит эта кобыла, и басит: «Здравствуйте дети! Меня Леший выкрал, и силой удерживал в своих лесных казематах». Дети в ахуе. Малые, но соображают маленько. Такую удержишь, пожалуй. Уебет с локтя, и копыта в момент откинешь. Ну, верят, хуле остается. Другой то нет в наличии.

В метро спиногрызы пристают, давай подарок, дедушка. Идите на хуй, говорю, все раздал. А они за своё. Пиздишь дед, мешок полный. Зажал подарки то. Так и хочется шваброй уебашить. Да Тамарка, снегурка моя, дергает за кушак. Хорош, говорит быдлячить. Дай им конфет хоть. Да разве от них конфетами отделаешься? Им мобилы подавай с блютусом, или еще чего. Главное, чтоб подороже было. Умные стали, хуле.

Вышли на Домодедовской. Я Снегурочке и говорю, давай хоть водки выпьем. Последний адрес остался. Она тоже подзаебалась уже. Давай, говорит. Купили пол-литра, и огурец соленый. Выкушали в подъезде, мало. Снегурочка моя больно до водочки охочая, дай бог потребляет, ну и я тоже. Повторили, короче, и в лифт. Тепло стало, похуй всё. Кураж появился. Поднялись на этаж, звоню в дверь. Открывает удод в очках. Здравствуйте, говорит. Заходите, то, сё. Заходим, Тамарку сразу в сортир закрыли, по сюжету. Детей в квартире, штук пять-шесть. И жена удода. Ничо так, в теле. Жопа здоровая, тока рожай. Вот она и нарожала. Ну, я попиздел с детьми про новый год, то сё, начали Снегурочку звать. Не идет. Ну, я еще потусил с ними, опять зовем. Не идет, сука. Я достаю мобилу, и звоню Тамарке, а она, сволочь, трубу не берет. Дети рты открыли, и самый младший, пальцем показывает, и говорит удоду, что типа, прогон. Наебали нас, не настоящий Дед Мороз. С мобилой. И заревел. А за ним и остальные. Я говорю, мол, мы тоже не лаптем щи хлебаем. Урбанизация и к нам в лес подкралась незаметно. Мобилы там, сани с мотором, и прочая поебень. Дети ревут, удод с ними ничего поделать не может, а жена его смотрит на меня с надеждой. Давай, мол, дед, отрабатывай бабло.

Я говорю удоду, пойди глянь, чего Тамарка не идет. А сам присел на стул. Развезло меня чего-то в тепле. Удодова жена ко мне подходит, говорит чего-то, а я ни хрена не понимаю, и только на жопу её смотрю. Тут удод входит, трясет меня за плечо, говорит, что случайно на щеколду туалет закрыл. И чего-то там, в сортире произошло. Чего, уж я не понял. Оперся я на удода, встал, и к сортиру. И вся толпа за мной. Дверь открываю, а там Снегурка моя на полу кафельном лежит. Обвилась как змея, вокруг унитаза, и заснула. Но предварительно нагадила в углу, сволочь. Обильно так насрала. Ну, тут меня и вывернуло, прямо на «внучку» мою. Дети заголосили, как подраненные Витасы. Удод очкастый их выводит с коридора, а жена его толстожопая, меня в ванную затолкала, и воду включила. Типа купать будет. Я не против, в ванную залез, как был, в шубе. И моюсь. Хорошо мне, только баба орет всё, не понятно, чего хочет. Я ее обхватил и в ванную увлек. Ей вроде понравилось. Орать перестала, смотрит так на меня, только руками уперлась, вроде, сопротивляется. Вы же, говорю, сами просили, бабло отрабатывать, вот я и отработаю сейчас. Тут она мне промеж глаз и заехала. Не знаю уж чем, только здорово так уебала, и я уплыл куда-то. Далеко-далеко.

Очнулся на кухне. Голый совсем. Холодно, окно настежь открыто. Рядом Тамарка сидит и трясется от холода. Правда, на нее простынку набросили. Наверное, чтоб удода не смущала. Я Тамарке и говорю:
- Из-за тебя все, коза. Чего не шла-то?
А она говорит, что мол, сидела, ждала, потом чухнулась, а дверь закрыта. Ну, покурила, ждет, никто не вызывает. Потом заскучала, и уснула. Я спросил, на хера ты дура, на пол нагадила? Не я, отвечает. Народу в доме сам видел сколько.

Тут хозяева на кухню пришли. Принесли наши шмотки. Ну, я встал, хуй прикрыл ладошкой, и говорю им:
- С новым годом! С новым счастьем!
Они молчат, смотрят осуждающе. Я спрашиваю, как все прошло, нормально ли? Довольны ли дети? Ну, чисто с профессианальным интересом. А Удодова жена вещички швырнула в нас, и говорит, что будет жалобу писать нам на работу. И написала таки, сука.

Уволили нас с Тамарой, да и хуй с ним. Я давно и сам уволиться хотел. В театре сейчас работаю, «Кушать подано!», исполняю. Режиссер меня хвалит. Тамарка тоже вроде нормально устроилась. Лесбиянкой, у какой то телки богатой. В общем, все в порядке. А главное, сверхурочных нет.



VPR 2007г.

 

VPR - лучший! С Новым годом всех!!!

 

Автор: vpr

Сашка

Дорога из школы домой занимала минут десять, не больше. Но домой не хотелось, и Сашка пытался, как только мог растянуть время, останавливался перед каждой бездомной кошкой, подзывал её, гладил по спине, чесал подбородок, и животные терлись об его ноги, чувствуя видимо, что этот парень не пнёт ногой в живот, и не дёрнет с силой за облезлый хвост.

Портфель на этот раз, был невыносимо тяжелым, но не из-за книг и тетрадей, находившихся в нём, а из-за годового табеля, выданного Сашке сегодня, в последний учебный день, перед новогодними каникулами. Еще в школе, развернув сложенную вдвое, картонную корочку, с названиями предметов, и стоящими напротив, цифрами, Сашка пришел в некоторое смятение. Он, в свои девять лет, конечно, ещё верил в чудеса, но чуда не произошло и на этот раз. Самыми выдающимися его достижениями за прошедший год, были тройки по пению, и труду. На остальные оценки его знаний, было просто страшно смотреть. Но ещё страшнее было показывать их маме. «Нового года не будет», эта мысль сверлила Сашкин мозг, и на глаза его, ежеминутно наворачивались слёзы.

Но бесконечным морозным вечером, да ещё после продлёнки, где его опять доставал дебил Юрик из параллельного класса, не очень то хотелось шататься по улице, и Сашка зашел в подъезд дома, где присел возле батареи. Он достал из портфеля свой табель, и раскрыл его, все ещё надеясь на чудо. Но убийственно жирные и ненавистные цифры, по-прежнему были на своих местах. Тогда, Сашка достал из портфеля ластик и ручку, и попытался осторожно выправить ситуацию, но цифры стирались вместе с верхним слоем картона, чернила исправленных цифр растекались в этих местах, превращаясь в корявые тройки, вместо позорных двоек, но при этом выпячивали наружу, его, Сашкин обман.

Где-то наверху, в недрах «злобинской» девятиэтажки, раздался щелчок, гулко заработал электромотор лифта, и по сводам лестничных площадок вниз покатился звук опускающегося лифта. Заунывный и протяжный. Откуда-то из-за тонкой панельной перегородки послышался приглушенный голос и радостный смех.

Электромотор дернулся в последний раз, и двери лифта открылись на первом этаже. Сашка оторвался от своего занятия, и посмотрел в сторону проёма, откуда должен был вот-вот появиться тот, кто только что опускался в кабине.
- Блять! Ссать негде что ли, кроме лифта: - Услышал Сашка чей то голос. И в следующую минуту он увидел, как из-за перегородки, отделяющей лифтовой холл от лестницы, появился мужик с белой бородой, мешком, посохом, и в ярко красном тулупе. Их взгляды встретились, и Сашка, непроизвольно поднявшись, спрятал руку, в которой сжимал всё это время табель, за спину.
- Чего там у тебя, парень? – Спросил мужик.
- Да так… ничего особенного. – Ответил мальчик. Потом, сообразив, что обманывать второй раз за сегодня, это уже чересчур, вытащил руку из-за спины и показал её содержимое:
- Табель вот.
- И что в табеле? Подарок родителям? – Усмехнулся мужик. Сашка покраснел, и слёзы, предательски попытались вырваться наружу. Но он сдержал их поток, сглотнул, и несмело спросил:
- А вы это… Дед Мороз, что ли?
- А что, не похож?
- Похож: - Ответил мальчик.
- Ну, давай, привет родителям. С наступающим: - Сказал мужик и уже собирался спуститься по лестнице к выходу, но подумав мгновение, повернулся к Сашке, и сказал:
- Дай посмотреть, что там у тебя.
Сашка смущенно протянул мужику табель. Тот взял его в руки, изучил, и усмехнувшись, сказал:
- Да, неважная работа. Что делать собираешься?
- Не знаю. – Ответил мальчик. – Хоть домой не приходи.
Мужик вздохнул, посмотрел на часы, цыкнул языком, и сказал:
- Что там у тебя в пенале есть. Давай всё сюда. И пошли к подоконнику поднимемся, а то неудобно на коленке.

Сашка схватил в охапку портфель, и они поднялись по лестничному пролёту на этаж выше. Мальчик с нескрываемым восторгом наблюдал за манипуляциями Деда Мороза, ведь на его глазах, в данный момент происходило самое настоящее чудо. Единственное, что его немного смущало, так это соображения законности происходящего.
- А разве так можно? – Спросил он.
Мужик, оторвался от своего занятия, посмотрел в широко раскрытые Сашкины глаза, и сказал, усмехнувшись:
- А сам то, чем тут занимался? Не боись, Деду Морозу, всё можно. Особенно в новый год.

В этот момент снизу послышался звук открываемых дверей, и весёлый гомон, вошедшей в подъезд компании. Сашка и дед Мороз замолчали и услышали звук открывающихся дверей лифта.
- Лена, вы поднимайтесь, я сумку в машине забыл! – Услышали они чей-то голос, а затем шаги, и шум закрывающейся двери в подъезд. Лифт прополз мимо этажа, на котором стояли злоумышленники, и потянулся вверх.

Через минуту Дед Мороз протянул Сашке табель, и сказал:
- Держи парень. Теперь всё в поряде. Можешь хвастаться родителям.
- Да у меня мамка только. – Ответил мальчик, и дрожащей рукой взял табель обеими руками. Оценил работу, и восхищенно сказал:
- Здорово! Только можно было хотя бы тройки. А то как-то… пятерки одни…
Он не договорил, так как в это мгновение сверху послышался крик, прокатившийся по всему подъезду:
- Коля! Коля, ты внизу? Стой там, я милицию вызвала, нас ограбили! Они едут уже!
- Хорошо! Я здесь, Лен, на улице подожду! - Ответили снизу, и хлопнули дверью.

- Парень, а твоя квартира на каком этаже? Давай зайдём, мамку твою поздравим. Ей приятно будет.- Сказал мужик, и добавил: - Слышал, ограбили кого-то. Милиция приедет, зачем нам связываться? Мы ведь не при делах, правда? А у меня еще столько дел сегодня.

Дед Мороз произнёс это всё спокойно, и подозрений у Сашки не возникло. Наоборот, подумал он, у Деда мороза дел невпроворот, а тут ещё в свидетели вызовут. Надо помочь.
- Так я на втором. Пойдемте. – Сказал он, и подхватив портфель, побежал по лестнице.

***
- Боже мой, кто это? – Спросила мама, открыв дверь.
- Дед Мороз, настоящий! – Сказал Сашка, и добавил: - Вот, пришёл тебя поздравить с Новым Годом.
- Ну, входите, раз пришли. – Ответила мама, впуская гостя.
Как только дверь закрылась, Дед Мороз скороговоркой поздравил Сашкину маму с Новым Годом, потрепал Сашку по плечу, затем, пулей пронёсся по коридору, метнулся в одну комнату, затем в другую, и когда Сашка и мама, опомнились от неожиданности, и вбежали следом в гостиную, Деда Мороза и след простыл. Только занавески развевались от потока морозного воздуха, ворвавшегося в комнату, через открытую дверь балкона.
- Чего это с ним? – Спросила мама, и посмотрела на Сашку.
- Дел у него знаешь сколько? А времени нет. Спешил, наверное…

12/ 2007 vpr

 

Гинеколог пришёл на приём к стоматологу....завязалась незатейлевая беседа.Стоматолог:
Вы-счастливый человек!
Гинеколог:
отчего же?
Стоматолог:
Потому,что за праздничным столом,узнав ,что вы гинеколог,никто не подходит к Вам с вопросом:"Доктор,посмотрите,а что у меня там..."

 

Думаю, за праздничным столом и к стоматологу вряд ли кто подходит с подобными просьбами...

 

А к гинекологу, кстати, очередь выстроится.... ко второй половине празднега...

 

могу сказать,что Вы ,к сожалению,ошибаетесь
2Мигель:

 

Стоматологу виднее

 

Нецензурная лексика имеет место быть, тут уж ничего не могу поделать. Но и не поздравить соконфетников с рождеством, тоже не могу. А ссылкой давать, н ехочетсяч. Честь рисурса всётки...

Всех с РОЖДЕСТВОМ, и очередная сказка !


1001 ночь

- И царь поднялся, совершил омовение и воззвал к великому Аллаху с правдивым намерением, а потом он призвал свою жену на ложе и познал ее в это же время, и она зачала от него…
- Стой, стой! Что за хуйня? Что значит познал? – Запротестовал Шахрияр. Что ты целку из себя корчишь? Вдул царь жене, так и говори.
- Ну, вдул. – Скромно потупив взор, ответила Шахерезада.
- Вот, видишь? Уже лучше у тебя получается. Давай дальше.
Шахерезада вздохнула полной грудью, и проговорила скороговоркой:
- А потом они поссали друг на друга, и жена отсосала у него…
- Класс! Вот это уже совсем другое дело!
- Правда? Вам нравится? – Спросила красавица, и подняла свои прекрасные глаза на царя.
- Да ну нах! Говнище и паибень. Просто ГАВНИЩЕ И ПАИБЕНЬ! Точнее не скажешь. Сколько можно? Всё из тебя надо клещами вытягивать. - Поморщился Шахрияр, дыхнул на перстень, протер камень широким рукавом, полюбовался с минуту на его сияние, и продолжил:
- Вот у вас, свет моих очей, царь Юнан, покрыт оспой. А между прочим, темка оспы не хуя не раскрыта. Ни про гной, ни слова не сказала, ни про нарывы там, или чесотку. Хуета, ваш рассказ милая, поэтому завтра с утра, будьте любезны, головушку на плаху, и ниибёт!

Шахерезада нервно дёрнула плечиком, и как бы невзначай, типа случайно, ножкой так лягнула, и в разрезе её одежд показалась эта самая стройная ножка. И молчит, сучка. Затаилась, и ждёт. Ждала не долго. Шахрияр на красавицу посмотрел, хуй с ним, думает. Ебать уже не буду сегодня, пора делами заниматься. Хотя и хочется очень, хороша эта последняя жена, да и пиздеть складно умеет. А шероховатости в сказках выправить можно. С этими мыслями, Шахрияр подвинулся сзади к рассказчице, просунул свои руки ей подмышки, и помял её упругую грудь. Оставшись доволен тактильными ощущениями, султан сказал:
- Ладно, хуй с тобой. Живи еще до следующего утра. Но ужо смотри у меня, если снова хуйню расскажешь, пизда тебе. Секир-башка, ясно?
- Ясно, хуле. – Уныло ответила красавица.

Слоны уж просрались небось с утра, надо парад слонов принять. Да визирю пиздюлей отвесить за вчерашний рахат-лукум. Свежий, свежий, блять! Сэкономил сволота, на султановом желудке. Срался весь вечер вчера. Потом гостей принять, и всех дел. Впрочем, гости пусть в пизду идут, я лучше пораньше в опочивальню пойду сегодня.

***
- Ну, давай, хорош валяться. Придумала чего ни будь стоящее? – Спросил Шахрияр, поднимаясь на ложе. Шахерезада отвечает, что мол, придумала и может продолжать. И когда наступила ночь, она продолжила:
- Надо отметить, что Будур была нежна и прекрасна, как цветок розы…
Шахрияр поморщился, замахал руками, и сказал:
- Опять за своё? Говори по человечески. Если тёлка пиздатая, то так и скажи, пиздатая мол. А ты, цветок, цветок.… На хуй мне эти аллегории? Я себе сам домыслю, как роза она была или как кактус… давай дальше, хуярь.

И Шахерезада продолжала:
- Визирь боялся, что кто ни будь, может лишить её невинн... ой! Не то сказала… выебать её, и повесил на дверях дочери колокольчик. И приставил к её опочивальне евнуха, и велел ему не спать. А к евнуху приставил говорящего осла, что бы уже совсем точно быть уверенным, что дочь его никто не… выебет. Да, именно не выебет. Нормально?
- Спрашиваешь? Давай, не тяни резину, что дальше было?
Шахерезада заёрзала от радости на подушках, и продолжила, уже смелее:
- И вот наступила ночь. У Будур чешется всё, хуле, девка в самом соку. Она евнуха зовёт, и говорит, нет ли у него огурчика там, или кабачка, необходимого размера. И показывает, размерчик наглядно, руками так разводит. А руки сами в стороны расходятся, всё шире и шире. Таких нет, отвечает евнух. Да и попадёт тебе девка от отца за дефлорацию, пусть и овощную. Но я, говорит евнух, знаю способ, чтобы и жемчужину твою оставить не просверленной, и удовольствие получить. Это как, спрашивает Будур. В этот самый момент в спальню просунулась рожа осла. Смотрит осёл, прислушивается, и глазки свои щурит так, хитро. Щас, говорит евнух, ослом займусь и приду.

Вышел из опочивальни, насыпал овсу бобов в миску, и говорит, мол жри давай, сволочь вислоухая. Ночь длинная, хуле натощак пизду сторожить. Осёл пожрал, и в сон его потянуло. Он бобов отродясь не вкушал, только солому, ну или хлебушка там, по праздникам.

Осёл задремал, а евнух, сняв тихонько с дверей колокольчик, засунул его за пояс и в спальню к Будур прошмыгнул. Давай, говорит евнух. Покажи предмет, жаждущий сладострастия. Будур, сбросила одежды, и явила миру свою пизду. Да, говорит евнух, хороша, бесспорно. Ну, ложись давай, посмотрим, что можно сделать. Царевна легла и ножки раздвинула в разные стороны. Евнух тут и говорит, что мол хочу тайну сохранить, поэтому давай-ка красавица, на глаза твои прекрасные повязочку пристроим. Царевна на все условия соглашается, только говорит поскорее бы. Евнух припал к Будуровой промежности, и давай отлизывать что было сил и умения. Царевна стонет, евнух в раж вошёл, и наяривает. Тут царевна и говорит, всё это прелестно уважаемый, но я бы хотела для полноты ощущения и внутрь что ни будь употребить. Евнух подумал с минуту, и отвечает, что для внутреннего использования имеет в наличии некий девайс. Щас, говорит, один момент, и к ослу бежит. Жывотнае спит себе, после бобов слюни распустил, улыбается во сне. Евнух растолкал осла, тот зенки открыл, смотрит, колокольчика нет на двери. Он запаниковал, блять, говорит, пиздец теперь мне. Убьёт хозяин. Евнух его успокоил, не ссы, говорит. Это сон, понимаешь. Осёл не верит, башкой трясёт, чуть не плачет от горя. Тогда евнух подводит осла к миске и говорит.
- Смотри, паскуда ушастая. Видишь что у тебя в миске? Бобы! Ты когда ни будь за свою жизнь бобы жрал? Нет? Вот то-то и оно, блять. В лучшем случае овса давали. Так что, сон это. А во сне всё можно, даже то, чего нельзя. А теперь дуй в спальню, там царевна заждалась тебя уже.

Осёл заглянул в опочивальню, а там Будур на шелках раскинулась, трогает себя за пизду, и стонет. Приди ко мне, говорит, и познай на хуй. Евнух шепчет ослу на ухо, что мол, царевна просила в очко её познать, так как даже во сне боится гнева папашиного, на предмет дефлорации. Осла долго упрашивать не пришлось, подбежал он к царевне, пристроился между ног, и вдул её по самые свои ослиные помидоры. Царевна как заорёт от неожиданности, и давай огузком своим точёным навстречу жывотнаму подавать. Евнух стоит рядом и подбадривает, типа давай-давай…

Постоял с минуту, потом вытащил звоночек из-за пояса, и ослу в жопу вставил. Осёл распалился, не чувствует ничего, звона не слышит, знай себе царевну поёбывает. А евнух тихонечко так к дверям отходит. Вышел из спальни, и прямиком к царю. По дороге об дверной косяк мордой приложился. Растолкал евнух владыку, и говорит:
- О великий отец всех, блять народов. Вставай, и пойдём со мной, хочу тебе, владыка всего земного и небесного показать, как твой грязный осёл творит беспредел с царевной Будур. Да ещё в жопу себе звонок вставил, смеха ради, для большего вашего унижения. И меня вот ещё в лоб копытом приложил, видишь, как я пострадал во спасение чести семейства…

Вбегают они в спальню Будур, и видит царь, что творится отвратительный зоофилический процесс с его любимой дочкой, и приходит, ясен хуй в негодование.
- Что за хуйня! – Заорал царь.
Дочка с перепугу вскочить попыталась, да что-то там у неё в недрах заклинило, и осёл отскочить тоже не может. Будур повязку сорвала, и ещё больше перепугалась. Пиздец, думает. Папаша убьёт меня теперь на хуй. Крутанулась на кровати, и поползла раком в угол, а осёл за ней волочится, и говорит:
- Не ссы, красавица. Всё в порядке, это сон.
Затем повернулся к царю, и говорит ему:
- Вы это… не стесняйтесь если что. Можете добавить экспрессии нашему соитию, в виде инцеста, так сказать. Рот то у дочки свободен, если что. Присоединяйтесь, папаша…

Папаша не долго думая, выхватил меч у одного из вбежавших следом стражников, и отхуячил у осла голову с одного удара. Потом повернулся в сторону евнуха и говорит:
- Никому нельзя верить в этом ёбаном государстве. Даже ослам. Только ты остался у меня верный слуга. На повышение пойдешь, будешь теперь мне жопу вытирать и ополаскивать после срачки, а ещё…

***
В этот момент наступило утро, Шахерезада прервала дозволенные ей речи, и обратилась к Шахрияру:
- Ну как? Усладила я слух государя моего, или ни хуя?
Шахрияр очнулся от будоражащих его мысли картинок, и с удивлением обнаружил, что одной рукой он гоняет своего дружка, а второй, ковыряется в пизде Шахерезады. Причем уже достаточно долго, судя по влажности последней.
- Нихуёво! – Ответил Шахрияр, вытащил руку из пизды своей супруги, посмотрел на неё на фоне утреннего рассвета, облизал, призадумался немного, и добавил:
- Можешь ведь когда хочешь. Знаешь что, живи пока, понравился мне рассказ твой. Давай сегодня ночью тему говна раскрой, да пошире. Чтоб не просто там, поверхностно, а с сюжетной линией. А мне пора. Дела, блять. Ну, до вечера…


2008 vpr

 

Гаечки

Ты - гаечка. А я болтик. Ты стала гаечкой, с приходом первого менструального цикла, а я стал болтиком, когда ты нагнулась, что бы завязать свои шнурки. Гаечки должны слушаться. Сморкаться только в носовой платок, расчёсываться, говорить тихим и нежным голосом, а так же надеть красивое нижнее бельё, когда этого требуют болтики. Гаечки не должны наворачиваться на незнакомый болтик, ну разве что за редким исключением. Например, если этот болтик - я.

Гаечкам позволительно разговаривать с собой наедине. Это даже приветствуется болтиками, приставать к которым с разговорами вообще не рекомендуется. Исключение составляют разве что темы узловых соединений и нарезки внутренней резьбы.

Гаечкам разрешается пользоваться смазкой, обнимать деревья, и плакать в трамвае. Это очень романтично, и болтики одобряют эти действия. Ведь все болтики, неисправимые романтики.

Гаечки не должны хитрить и обманывать болтиков, потому что на каждую хитрую гаечку... Впрочем, это давно и всем известная истина.

С согласия болтика, гаечка может привлечь второго болтика, для создания сложных конструкций. И все-таки, более предпочтительный вариант, когда в соединения вступают две гаечки, шайбочка и один болтик. Так даже в ГОСТе сказано. "Крепёж становится более жёстким и стабильным". От себя добавлю, более гармоничным, что ли...

Гаечка должна ухаживать за своей резьбой, и пользоваться средствами гигиены. Гаечкам не стоит увлекаться дорогостоящими смазками, а использовать по возможности дешевые и надёжные графитовые смазки.

2008 vpr

 

Про осла знатно завернул... косяк...

 

Продолжение есть, да боюсь, забанят. Могу ссылкой дать.

 

Про Шахерезаду? Дык, пуляй в Битву Разумов, чисто секстолковский формат.

 

А можно ссылочку на продолжение про шахерезаду

 

2 serg_318
Пожалуйста, втыкайте на здоровье.
http://udaff.com/creo/81690/

2 Мигель.
Я вроде размещал там. Сегодня вечером посмотрю, если нет, тогда вывешу и там. Может обе части сразу, как думаешь. Мне самому вторая не очень.
...Впрочем, как и первая ))

 

Это просто жесть! в хорошем смысле этого слова...

 

Пуляй вдогонку вторую! Я-ж говорю - секстолковский формат.

 

Не могу удержаться. Ибо сил моих больше нет. Особенно после нового года...

Накуй нам зима?

Скажите люди, на хуй нам зима,
Тем, кто пресыщен осенью унылой.
Сгниёт под снегом, палая листва,
И станет тленом под порошей стылой.

На всём лежит безмолвия печать,
И замедляет времени теченье.
Убейся сука! Хочется кричать,
И топать ножкой в злобе и смятенье.

А я хочу увидеть как зима,
В безумных родах, отойдя водою,
Оставит нас, или сойдёт с ума,
Родив весну на радость нам с тобою.

И вот тогда, сражён её красою,
Я упаду в тепло меж дивных ног.
Зароюсь в буйное цветенье с головою,
И буду жарко целовать её лобок.

Пускай сегодня с насморком и чихом,
Мы вымираем словно саранча.
Меня, прошу не поминайте лихом,
Я рубану косматую с плеча.

Я сочно надломлю краюху лета,
В мечтах попробую забыть мороз и снег,
Вы мне спасибо скажете за это,
Какой же я пиздатый человек...


Зима 2008, vpr

 

Привет! Отправил уже.

 

Неловко.

Отчего же друзья, мне по жизни неловко,
Чтобы хуем свободно своим управлять.
Я всегда прибегаю к обычным уловкам,
Мне до боли неловко досрочно кончать.

От гандона неловко вскрывать упаковку,
И неловко подруг без резинки ебать,
Потому что в гандоне мне тоже неловко,
Остается лежать и неловко молчать.

И неловко поглаживать хуя головку,
И яички свои, в темноте теребя.
Доводить до оргазма свою заготовку,
Хоть неловко лежать никого не ебя.

А на днях из Твери приезжала золовка,
Постучалась к нам в дверь и неловко вошла.
Я вошел в неё тоже, но как то неловко,
Опрокинув её на поверхность стола.

А сегодня мне вдруг снова стало неловко,
Дело в том, что золовка, заразно больна.
И я понял тогда, что она прошмандовка,
И болела у ней далеко не спина.

И по стуже к врачу, распахнувшись неловко,
Я ангину схватил, ну не ёб твою мать!
А вдобавок к ангине, распухла головка,
Мне теперь нестерпимо болезненно ссать.

Без штанов перед доктором было неловко,
И неловко с ангиной таблетки глотать.
Неудобно золовке дать в ротик головку,
И в ладошку неловко чертовке кончать.


2008 vpr

 

Бабка………………

Сияние красного и синего света, вспышки, непонятное гудение, какие-то толчки в бок…….неожиданно я открыл глаза и понял, что нахожусь в вагоне метро, вероятно задремал, и не мудрено после вчерашнего отжига…Люди и вообще весь мир отворачивались от меня – небритой рожи с красными глазами, воняющей угарнийше пойлом. На брюках виднелись разводы(вероятно обоссался), на ботинках следы блевотины…
-мда….произнес я про себя
-зачем же так нажираться….этот вопрос не покидал меня еще минут пять, но ответа так и не последовало…раздался голос диктора «Станция Сходненская» - пора выходить, и пока я вставал то зацепил локтем какую-то старую вонючую бабку…вонючую не потому что она была грязная, она начала так громко орать, что я предпочел побыстрее покинуть вагон…
Головокружение, тошнота, трясун – начали потихоньку овладевать мной, на вопрос где я так вчера погулял, ответа не последовало…..

Ноги потихоньку передвигались в направлении эскалатора, именно тока ноги, потому как остальная часть тела в т.ч голова жили своей жизнью – так хуево мне было тока после выпускного вечера в школе, но тогда организм был молодой и с похмельным синдромом справился к обеду, а к вечеру и вовсе выветрился. Но сейчас организм требовал продолжение запоя, он трепетал так, что хотелось поскорее избавиться от данного недуга.
Что собственно я и сделал, точнее не я а то, что перемещалось по узкому подземному переходу, направляя взгляд на ларьки с пивом и прочими жидкостями.
Чтобы такого махнуть??? – в голове моментально пронеслась мысль – надо что-то крепкое и вкусное – чтоб было не противно и вставило сразу – типа коктейльчик какой нить – вот и славненько - подумала моя голова, и рука протянула в окошко последний полтинник, который чудом остался в кармане и не ушел вчера на погашение жажды догнаться.
Из окошка мне вылезла бутылка Балтики №9 – наверно вид мой был совсем ужасающий, видимо так продавцу я представился – мол тихий алкаш пришел с утреца забить тяжбу после веселого вечерка…..за бутылкой последовала сдача в размере тридцати рублей, в голове сразу пронеслась затея купить еще одну, но видимо что-то меня сдерживало – вероятно состояние тошноты.
Не успев еще открыть заветную бутылку, я обнаружил на себе голодные взгляды бомжей, охотившихся за пустой посудой – сделав пару глотков этой мерзкой жидкости(№9) мои глаза сделали такой выпученный еврейский взгляд, что ни одна вонючая собака не смогла бы подойти ближе, чем за десять метров.
Вдруг телефон начал издавать тревожные звуки – он пытался звонить, но делал это хрипло – вероятно он вчера тож отхлебнул немнога, так что я долго не втыкал, звонит он ли нет…
Да…-
Алле, Леха – ты куда вчера слинял, искали тебя всей компанией в округе, как в воду канул??
-Да я…да я…- но сколько я не напрягался, выговорить так и не смог, потому как в голове была просто пустота – черная….
-Не помню…- это все что оставалось ответить мне
-Странно…Ты же практически ничего не пил вчера, а деньги с собой случаем большие принес???
-…..Хм, а….Сань погоди мальца….сознание начало потихоньку приходить в чувства – вероятно чудодейственный напиток №9 зацепил быка за рога и мозг стал потихоньку включаться в свою работу
- Слышь, Сань, я же вчера от клиента ехал, точно помню – на Варшавке с ним встречались, но как я оказался у Вас???? с волнением спросил своего школьного друга Сашку, с которым мы всегда были «не разлей вода», пока нас не разбросала судьба по разным городам. Но затем, после женитьбы и вовсе перестали встречаться, хотя и жили уже в тридцати км друг от друга.
-Да в общем то у меня ДР был вчера, ты чего совсем ничего не помнишь??? с испугом спросил Сашка
-Ты знаешь, отдельные моменты начинают проясняться, но в целом ничего…..


продолжение следует.....AngelDust(2008)®

 

На берегу озера Мёларен


Риддархольмен. Красные крыши из натуральной черепицы, как кровь героев, опоясывают усыпальницу древних королей. Красиво. С высоты птичьего полёта, городской пейзаж приобретает какие то иные оттенки, сказочные и таинственные. Пересекая речную гладь, вы попадаете в жилой район Норрмальм. Да, вот он. Немного изменился с тех пор. Жаль, что аккумулятор в JPS подсел. Попробуй, разберись теперь, куда дальше двигать.

Карлсон потянулся к нагрудному карману, достал прибор, и со слабой надеждой нажал на кнопку пуска. Экран на секунду высветился изнутри, и снова потух. Теперь уже окончательно.

-Сволочь! – Сказал Карлсон, и метнул приборчик куда-то вправо. Тот описал дугу, и сверкнув на солнце отполированным боком, исчез через мгновение, между крышами домов.

Моторчик за спиной издал неприятный чихающий звук, и Карлсона тряхнуло в воздухе. «Этого ещё не хватало» - подумал он, и стал нервно оглядываться по сторонам, в поисках, какого ни будь малолетнего долбоёба, скучающего от ничего не делания у распахнутого окна. Найти такого на сегодняшний день, это просто удача. В основном они сейчас втыкают по сети, чатятся друг с другом или бомбят порносайты. Но надежда не покидала Карлсона, и в итоге, его труды были вознаграждены. В одном из домов, из приоткрытого окна торчала голова не обременённого мозгом существа.

Карлсон заложил красивый вираж, и сбавив обороты, плюхнулся на подоконник. На малолетнего зрителя, залихватские действия Карлсона не произвели должного впечатления. Впрочем, он уже привык к такому вот пренебрежительному отношению к своей персоне.

-Привет! – Мрачно произнёс Карлсон, балансируя на медном отливе подоконника, и нагло попытался протиснуться в оконный проём.
-Куда прёшь! – Мальчик широко расставил руки, и загородил проход.

Карлсону ничего не оставалось делать, как присесть на краешке подоконника и свесить ноги. Мальчик тем временем высунулся из окна, и уставился вниз, кого-то высматривая в утренней уличной сутолоке. Затем он повел носом, звучно шморгнул, отклонился назад, придерживаясь за оконную раму, а потом, резко подавшись вперёд, смачно харкнул на головы прохожих, густой желто-зеленой слюной.

-Парень, ты что, охуел? – Зашипел Карлсон, и воспользовавшись тем, что мальчик присел под окном, прячась от взглядов прохожих, перевалился в оконный проём, и упал на паркетный пол. С улицы раздались недовольные крики.

-Заняться нечем что ли? – Спросил Карлсон, переводя дух, и поднимаясь на ноги.
-Да пошёл ты! Ты кто, вообще? – Был ответ.

Карлсон театрально повернулся перед мальчиком, демонстрируя пропеллер на спине, и с пафосом произнёс:
-Я Карлсон, который живёт на крыше.
-Ну и уёбывай на свою крышу, не мешайся тут. – Услышал он ответ мальчика.
-С горючим не поможешь? Заправиться бы мне… - Замямлил Карлсон.
-До хуя вас тут таких летает. Каждого заправлять, сильно дорого будет.

Карлсон подавленно замолчал, и посмотрел в сторону открытого окна. «Да, блять, дохуя нас тут летает. Аж свет застит» - подумал он, а вслух произнёс:
-Мне бы это… варенья там. Или плюшек, на крайняк.

Мальчику, наверное действительно нехуй было делать, и подумав с минуту, он ответил, уже не так агрессивно:
-Ладно, щас посмотрю, что там есть. – С этими словами, он исчез за дверью. Через пару минут он появился в комнате, держа в руках смятый пакет из Макдоналдса и початую бутылку «Кока-Колы». Свою поклажу он небрежно швырнул на письменный стол, и приоткрыв пакет, сказал:
-Картошка вот осталась, и кусок катлеты. Будешь?

Карлсон брезгливо заглянул в пакет, и вздохнув, потянул рукой отвратительную на ощупь, холодную картофелину. Потеребив её в руках, он бросил её обратно, и повернувшись к мальчику, спросил:
-Может это,… пошалим? Тебя как звать?
-Блиааа! Так и подумал сразу. Ты пидар, штоль?

Карлсон замотал головой:
-Да нет! Нет! Ты что, в самом деле? Я так спросил, типа… в хорошем смысле пошалим, понимаешь?
-Да я вроде шалил уже, пока ты тут не нарисовался. Ну ладно, есть предложения? Давай, выкладывай.
-Можно, например домработницу напугать. Ну, типа приведением нарядиться. Есть у тебя домработница? – Спросил незваный гость.
-Должна вроде прийти скоро. Только её хрен напугаешь привидением. Её только хуем здоровенным можно напугать. У тебя как с этим? – Спросил мальчик.

Карлсон потоптался на месте, удрученно помотал головой и ответил, что мол, не так, как хотелось бы. Правда, никто вроде и не жаловался. Хотя вообще то некому было и жаловаться, так как он, Карлсон, нахуй никому не нужен, хоть он и мужчина в полном расцвете сил.

Мальчик слушал исповедь Карлсона раскрыв рот, а в конце короткого рассказа, спросил:
-Так ты девственник, что ли? Нихуя себе расклад! Мужчина в полном расцвете сил, бля! Так ни разу и ни-ни? Ни на пол шишечки? Ха-ха!
-А у тебя я так понял всё нормально на личном фронте. – Обиженно оборвал его Карлсон.
-Да так. Сестра давала полизать. Мне не понравилось. Ну его нах. Но чтоб дожить до такого возраста девственником, это что-то! – Ответил мальчик, и снова засмеялся.

Карлсон сказал, что ничего смешного не видит в этом. Это нормально. Кому нужен низкорослый и толстый человечек, да ещё без амбиций. Пусть и с пропеллером. Так он сказал, а потом добавил:
-Слушай, может у тебя мечта, какая ни будь есть? Может ты собаку хочешь, или ещё чего? Я всё могу устроить.
-Нахуй мне собака. От них вонь одна, и срут везде. Не, собаку не надо. Вот мониторчик бы поменять и видеокарту заодно, вот это было бы здорово.

В этот момент раздался звук поворачиваемого в замке ключа, и мальчик побежал в прихожую. Карлсон следил из-за приоткрытой двери, как в квартиру вошла довольно миловидная девушка, и потрепав мальчика по щеке, продефилировала на кухню. Маленький хуй Карлсона предательски заворочался в клетчатых штанах.

Войдя в комнату, мальчик закрыл дверь на щеколду, и спросил Карлсона:
-Видал? Ничо так, правда? Я бы ей вдул!

Карлсону тоже очень хотелось вдуть домработнице, но он бы не признался в этом мальчику ни за какие коврижки.
-Слушай, может познакомимся? Тебя как зовут? Ну, или как бы тебе хотелось, чтобы тебя называли? Родственники как тебя зовут? – Спросил Карлсон, одновременно пытаясь унять разволновавшийся хуй.
-Сестра называет меня Долдоном, старший брат, Уёбком, а мама с папой, Малышом. Но мне не нравится Малыш. Какой я нахуй Малыш? Называй меня, ну к примеру, Кровавым Капитаном, или Бешеным Гонщиком. – Ответил мальчик.
-Давай всё-таки Малышом. Так привычнее. И обещаю, что получишь монитор и видеокарту, если будешь делать всё так, как я тебе скажу. Но с одним условием.
-Каким ещё условием? – Спросил Малыш.
-Ты прекратишь ругаться матом. Это не хорошо в твоём возрасте. Вот сколько тебе лет?
-Восемь. Я уже взрослый. Я пелотку лизал, а ты…
-Ладно, хватит уже! Хочешь девайсы получить, или нет?
-Хочу.
-Значит, договорились?
-Хуй с тобой,… то есть да. – Ответил Малыш.

***
Через полчаса Малыш и Карлсон точили приготовленные домоуправительницей плюшки.
-Нравится? – Спросил Малыш.
-Говно редкостное. В жизни не едал ничего противнее. Она всегда так готовит? – Спросил Карлсон.
-Ну да. Она и в квартире ху… плохо убирает. Только ногти красить хорошо у неё выходит. Вот она и красит их целыми днями, когда по телефону не трещит.
-За что же её держат то?
-Я подслушал, когда папа говорил, что она сосёт уж больно здорово. Ему нравится, вот он и не выгоняет её. – Сказал Малыш.

Карлсон чуть не подавился плюшкой, закашлялся, и спросил у Малыша, что за дела, мол. Как же вы тут живёте. Ты сестру лижешь, домработница у папы твоего отсасывает. Что за вертеп такой. Да так вот и живём, отвечает Малыш. Обычная шведская семья, хуле.
-Ладно, давай мне банку джема, да я на крышу ломанусь. Отдохну с дороги. А утром я к тебе в окно стукнусь, расскажешь, как всё прошло.
-Давай, пиздуй бля! – Тихо сказал Малыш, закрывая за Карлсоном окно.

***
Вечером Малыш подошел к родителям, и как велел ему Карлсон, начал пробивать черепов на предмет финансирования апгрейда для его компа. Родаки ушли в несознанку, и прикинувшись шлангами, попытались сползти с базара.
Как бы, между прочим, Малыш обмолвился, что сегодня днём его посетил невысокого роста мужчина, весьма экстравагантной наружности, и в полном расцвете сил. Мужчина предложил пошалить, и Малыш крепко задумался, не принять ли предложение мужичка с вентилятором. Да, да, именно с вентилятором, и именно оттуда он и торчал. Уж в чём в чём, а в креативности мужчине не откажешь.

Прихуевшие родители первым делом подумали, что у младшенького снесло крышу. Они удалились в спальню, типа посовещаться. Что будем делать, спросил отец. Малыш явно не в себе. Может подкатить ему девайсов, хуле он дурью мается. Мамаша была категорически против. У нее полушубок норковый на горизонте должен был вот-вот забрезжить, а тут такие траты. Из-за какого то хуя с вентилятором её пушистая мечта пиздой может накрыться. Решили отказать Малышу, о чём и поставили его в известность.

***

-Ну, как дела? – Спросил утром Карлсон, стукнувшись, как и обещал ни свет, ни заря в окно Малыша.
-Да никак, бля! Попиздели в спальне, вышли утром сегодня, и говорят, типа, врачу тебя покажем! Наебал ты меня, сука!
-Не в моих правилах детей наёбывать! Не для этого я себе годами репутацию завоёвывал, блять! Думаешь сладко мне было все эти годы по крышам щемиться, и на подаяние от таких вот ублюдков, как ты, впроголодь жить! Рот закрой, мудила, и слушай, что тебе старшие говорят, понял, блять! Привыкли всё и сразу получать, козлы хитровыебанные! Потрудиться для начала нужно. Родителей развести за раз не получится нихуя! Понял, козёл?

После такой тирады Малыш втянул голову в плечи, и боясь пошелохнуться, уставился на Карлсона. На глаза его выступили слёзы, и начиная всхлипывать, он еле слышно проговорил:
-Вы не ругайтесь так, дяденька. Всё сделаю, как надо.
-Смотри у меня, щенок. А для начала мёду мне принеси, и конфет шоколадных. Да не жмотись, урод, если хочешь девайсы получить. Я жрать сильно хочу. Всё понятно?
Малыш кивнул головой, и пулей вылетел в коридор.

***

-Короче так, нужна собака. Желательно сильно б/у. Вонючая и волосатая. Всё понял? Не перебивай! Где хочешь, там и ищи, но что бы к вечеру собака была. Иначе не видать тебе видеокарты, понял? Ну, вот и хорошо. Иди.

Выпроводив Малыша на поиски собаки, Карлсон развалился в кресле, и включил телевизор. Балтийские сардины в масле, запиваемые вересковым мёдом, это конечно не бог весть какой деликатес, но Карлсон и не такое едал в своей жизни. Вскоре, уютная атмосфера и сытная еда сделали своё дело, и он безмятежно заснул, лишь изредка подгаживая воздух в детской.

Его безмятежный, но чуткий сон нарушила вошедшая домработница, и когда Карлсон открыл глаза, было уже поздно. Он редко общался с детьми старшего возраста, чего уж говорить о женщинах. Их он просто боялся, и старался обходить стороной.
-Привет, а где Малыш? – Спросила вошедшая. Она слегка отставила в сторону свою стройную ножку, и упершись руками в бока, смерила Карлсона испепеляющим взглядом.
-Ты что, глухой? Где Малыш? – Повторила он свой вопрос.
Проснувшийся хуй Карлсона заворочался в штанах, да так, что чуть не выпрыгнул оттуда. А если бы он мог кричать, то закричал бы непременно, что ни будь вроде: «Я здесь! Здесь! Поцелуй своего Малыша!». Но хуй не мог кричать, да и Карлсон похоже, тоже потерял дар речи.

-Да, блять! Ну и приятели у Малыша. Ты откуда тут взялся, мудила? Алё! Вы что, жрали тут? Чо эт за банки? А это чо? Ну-ка, повернись. Мама дорогая. Нахуя ж вентилятор то к жопе примотал, Икар, блять! Смотри не зашибись! Ха-ха-ха!

Карлсон, наконец, пришел в себя, и представился. Что нихуя он не Икар, и тем более не мудила, а просто, мужчина в полном расцвете сил, сокращенно, Карлсон. И не останавливаясь, продолжил, что ничего в своей жизни, (а повидал он не мало), не видел он прекраснее и милее, чем девушка, стоящая сейчас перед ним. Высказав всё это, он опустился на одно колено, и нежно прикоснулся губами к руке домработницы. Девушка в жизни своей не слыхавшая ничего более романтичного, чем: «Давай сегодня попробуем в жопу», или «Полижи мне яица», была несколько шокирована. Она не знала как себя повести в данной ситуации, и ничего лучше не придумала, чем поступить чисто интуитивно. Она опустилась на колени, и попыталась зубами расстегнуть молнию на штанишках Карлсона. Но тот был настолько мал ростом, что домработнице пришлось бы просто лечь на пол, что бы совершить этот свой отработанный годами приём.

-Что вы! Что вы, не надо. Я вовсе не то имел в виду! Вернее именно это я и имел в виду…, господи, что я говорю. Постойте! Ну, я вас прошу, не надо. – Скороговоркой выкрикивал Карлсон, бегая по комнате, и пытаясь ускользнуть от преследующей его девушки.
-Послушайте меня ради бога.… Стойте! Всё! Хватит! Слышите!

В этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру ворвался Малыш, в сопровождении бездомного и грязного пса. Пространство наполнилось оглушительным и восторженным лаем, а вместе с ним, каким то еле уловимым чувством радости и счастья.

-Нашёл! Нашёл! Самую вонючую, и самую грязную! Пол города обыскал, блять! Ой, извиняюсь. – Кричал из прихожей Малыш.

***

Вечером родители Малыша, его сестра и старший брат, были слегка шокированы присутствием в квартире четвероногого супостата. Недельный запас продуктов был съеден, кругом виднелись кучки радостно наваленной кладки, и пахнущие аммиаком лужицы. Не говоря уже про ободранные обои, и истерзанную обувь. Родители удалились в спальню, на семейный совет.

-Малыш, подойди ко мне. – Позвал папа.
-Да, пап.
-Мы тут с мамой решили тебе подарок сделать. Монитор тебе присмотрели, и эту… как её… видеокарту. И ещё телефон мобильный. Так что…
-Пап, а может пёсика, а? Давай пёсика оставим. Пожалуйста.

Папа почесал затылок, посмотрел на жену, и добавил, уже менее уверенно:
-Так это… велосипед ещё, ну и чего ты в прошлом году просил…
-Железную дорогу? Свою плазму в детской?
-Ну, да…
-Нет, папа. Или пёсик, или мужик с вентилятором в моей комнате жить будет! В полном расцвете сил, предупреждаю!

Тут уже мама не выдержала. С одной стороны, наличие пёсика гарантировало ей стопроцентное обладание норковым полушубком, но с другой, всё-таки психическое здоровье ребёнка, знаете ли,… а если мужик реально существует? Мама взвесила все за и против, строго посмотрела на сына, и спросила:
-Где он? Где этот твой мужик с вентилятором?
-У меня в комнате! Пойдёмте, я вас познакомлю! – Закричал Малыш, и потянул родителей за руки в детскую…

***

Бронзовый закат над Норрмальмом. Что может быть загадочнее и прекраснее. Вдалеке, над крышами домов, поблескивают в лучах заходящего солнца, величественные шпили Гальма-Стана. Остров Святого Духа, между двумя мостами, словно между разведёнными в стороны ногами красавицы, втиснутый в самое лоно озера Мёларен. Любоваться этим можно каждый вечер из окна детской. У раскрытого настежь окна стоит девушка. В руке у неё платок, а глаза наполнены слезами. Она машет платком кому-то там, в этом бронзовом мареве, прощаясь. Может быть навсегда.

Малыш подвёл родителей к распахнутому окну. Все затаили дыхание, наслаждаясь видом, открывшимся их взору.
-Где он? – Шепотом спросила мама.
Девушка, не отрывая взгляда от буйствующего в свете заката Стокгольма, тихо прошептала в ответ:
-Он улетел,… но обещал вернуться… милый, милый…


2008 vpr

 

Шикарно! Зачот - беспесды!

Жаль, саунд нельзя приаттачить про Малыша и Карлсона.