Йа устал, хачу любви, а туд Мерин парит секас

опа, покупашка нарисовался...

Абищаю тибе при фсех - секас у тибя буит тока не с Я рядом, а с мерином

 

Вот спасиба, дядя!

форсунка-то новая, наверно мастир тупо не докрутил

паэтаму-то ит нужин мастир - у миня ни инструмента, ни жилания разбирать эту канитель

 

Мерин иво сделает, 146%

 

можна, толька патеребонькать не палучитцо

 

Не-а((( стоит, собако, без движухи...

 

Не было больше сил пить, есть и сматреть, каг Саня в ачиридной раз скручивает и без таво скрюченную жину. Настала пора действовать и периезжать на другую хату. Убежище любезна предаставил Никитка. Мол, черепа (так родителей называли) на даче, затусуем вволю.

Саню к общему сажелению дед и супруга евошная у нас атваевали.

За руль было решено пасадить Романыча. Все-таки сатрудник, к таму же бухой немеряно. Туд нада сказать, што Пракурор - чилавек уникальный. По пьяни он кароль дарог и паркета, трезвый - дажи за руль садитцо опасаится. Кое-каг затолкав на заднее сидение Никитоса и Банкира, (пречом нипанятна было, где чья рука иле нога - все-таки я стал владельцем настаящего КУПЭ!!!!), мы тронулись в путь...

БЛ, толе Романыч начал трезветь, толе вид гаеров ввел его в ступор, но заглохле мы прям на глазах у читырех сатрудников дпс прям на пасту у въезда на МКАД,.... Глядя на заинтересованных гайцоф с автаматами, я на всякий приготовился бижать. Задние пассажиры безмятежна сапели и Романыч сделал ход канем. Наполовину высунувшись из окна, стараясь не дышать, гаркнул: "Таварещи дпснеги! Падталкните убогих!" Те, не чуя падвоха и адового перегара из салона, принялись вчетвером толкать запор. После двух неудачных папыток, машина вдруг ажила и взвизгнув калесами панеслась в сторону МКАДА. На пращанье Романыч выдал гаишнигам трудно понимаемую порцию мата, общий смысл каторой был: "Огромное спасибо, лица нетрадиционной сексуальной ориентации, но мы желаем гореть вам в аду".... погони пачиму-то не было...

Дабрались мы до хаты висьма благаполучно, есле ни считать тод факт, што вечир был висьма прахладный и ехали с включенной печкай. Бинзином ваняло таг, што хоть и курить хателось до жути, но никто не ришался...

У Никитки нас ждал сюрприз в виде Бати, каторый вирнулся дамой за зобытой собакой. Псина радастна прыгала и пыталась нескалько раз лезнуть Батю в летцо, на што паследний смачна атмачивал ей леща. Банкир решил вступитцо, каг истенный гринписавец. "Што это вы дядя животнае мучите бл?" - спрасил Гордый, абильна аблизанный Цобаком. "Эта сволачь тока с прагулки, а на улице она абажает жрать гавно, пречом, не разбирая - свае иле чужое!" - не бес иронии заметил Батя. Банкир пабелел и скрылсо в ванне...

Таг вот отец Никитоса аказался сваим парнем. Увидев недельный запас вотки и пига, он абрадывался, схватил стакан и больше из рук его не выпускал. Абмыв Запора прадалжался, пречом счет за спиртное и закусь давно перевалил стоимасть самой машины.

Нада сказать, што Батя челавек не малый. Высокий качог, правда в годах уже. Кагда он приседал, его портки трещали па швам, но дыр не было. Романыч предпалажил, што это он пердит втихаря, но атсутствие пастаронних запахов аправдали Батю. Черес час мы знали о Бате все. Всю сазнательную жизнь он ганял в хакей, а ща тренирует. Правда, сматря каг он пьет, я понил, што истенное его призвание литрбол. Перепил он нас раза по два, некоторых дажи больше. Заслуженный мастер, че. Люди падали рожами на стол, зосыпали, просыпались и неизменна наблюдали адну и ту же картину - Батя со стаканом в ачередной раз перисказывает сваю биографею, постаянно делая немалые глотки огненной воды.

После ачередного тоста Романыч взыл волком и кинулся в комнату, бормоча што-то типа: "Я не могу, я устал, я ухожу, это не кончицо никогда!"
Кагда я пашел праверить, в уме он еще иле нет, то застал иво сидящим среди комнаты на полу, чертящим какой-та план на пачке сигарет. Не знаю, што тварилась в Пракуроровой галаве, но тот перешол на доверчивый шепот и саабщил, что нам необходимо срочна бижать атсюда. Мол, есть надежное место, где нас никто ни найдет. Сказано - сделано. Рискуя сламать шеи или пазваночнеги, мы ретировались в акно, далее на казырек падъезда и благаполучна оказались на земле. Верный запор ждал нас, скромно препаркованный ровна пасредине газона. Романыч с неабычаной ловкостью прыгнул за руль, зачем-та пастаянна аглядываясь.
(патом я понил, зачем).

Движок взревел, оглушая успевший заснуть полночный райончег. Смачно газанув напаследок мы начали выезжать из двора. Важдение Романычу давалось не просто. Судя па всему, в глазах его дваилось, а может и траилось изображение реальности. Паэтаму ехал он закрыв адин глаз и регулярная хлыстая сибя па щекам. Вдрук, за грохотом, где вроде далико, но каг аказалось очень близко раздался крик: "Уууубьююю ССССССУУУУУККККККИИИИ!!!!!!!!!!!!!!"
Пытливый четатель сразу паймет, што это был Батя и будит прав.
Быстро приближаясь к уезжавшему запорожцу, со стаканом в адной руке и с газовым ключом в другой, Батя был очинь апасен. Ну, па крайней мере мне таг паказалось, и заорал што есть мочи: "Пракурор, жми!" Его уговаривать ни пришлось и мы стали пастепенно увиличивать дистанцею. Бати хватило киламетра на полтора...
Ваадушевленный пагоней, Романыч раскачегарил наш запор до предельных 120 км/ч. Проезжая эстакаду, Романыч заорал (в салоне на такой скорасти можно было базарить толька так) "Идем на рекорд! Ща стрелку паложим!!!".
Рекорд удался.
И дажи был зафиксирован.
Гайцами, прятавшимся внузу моста.
Я сразу понил, што они за всю сваю жизнь такова не видали, когда Романыч, аттармазившись спустя 500 - 600 метров, развирнулся через 2 сплашные и каг законопаслушный гражданин падъехал к гайцам па встречке. Гиббон был в ступоре. Эмоции выдавали тока бешено вращающиеся глоза. Паходу, он не мок догнать, што такое щастье бывает:
- скорасть 132 км/ч
- вадило бухой в слюни
- две сплашные
- встречка
- докав нет (тока стс на Еврея)
Но щастье, каг это всигда бываит, рухнуло маментально. Романыч был очинь красноречив, махая перед Гибоном пракурорской ксивой, и втирая иму што пьяные мы для канспирации, приследуем чуть ли не Бен Ладана на аперативной машине. Сказать што гаишнег ахринел - не сказать ничево. Ни сказав ни слова, он сел в сваю машину, застыл на сидении и более не шевелился.
Заехав па пути в палатку, мы прибыли к месту назначения. Тихим местом, где нас никто не найдет, аказалось здание местнаво ОВД. Туд уже запириживал я. Но Романыч, узбакоил, мол, все схвачено!! Ползком, почти на карачках, мелодично гремя бутылками мы прокрались мимо дежурки и ачутились в комнате, уставленную краватями и здоравенным сталом пасредине. На краватях спали утамленные мусора. Романыч, аткрывая пиго, стал вбивать в мой моск легенду. Па ней он туд проста спит после суточнаво дижурства, а йа типа эксперт из другова ОВД. Забились. Выпив еще пару пига, я залег на кравать эксперта каг был.
Спать мне прешлось нидолга... Какой-та грубиян бесцеремонна расталкивал миня, матерясь вполголоса.
- че нада бл?!
- таварещ, эта мая койка!
- да ну на! ты хто вапще?
- я эксперт этава ОВД, преехал с выезда, а туд ты дрыхнишь!
- а я твой калега из саседнева ОВД, Андрюха, бл!
- иди на другую койку и тама спи, а эта койка моя!
На наши голоса чутко среагировал Романыч, грозно заорав на всю комнату и разбудив всех остальных: "Нам туд не рады, паехали ннна атсюда!" Он па пасански смачно плюнул на пол и удалилсо. Пакидали заведение мы уже не прячась, скарее наоборот гордо и наполненные праведным гневом.
Вариантов было несколько, но я настоял на возвращение блудных сыновей к Бате. Дабы покаятся в пабеге и успакоить таварищей, што запор не угнали.
Преключения прадалжались....