мой грустный стих

в общем то неважно
как устроен мир
если вам хватает
на вино и сыр
© Drye

птицы щас попрутся
вереницами
думают там лучше
за границами
© СапсанOff

я рекой любуюсь
на воде круги
правда раздражают
вопли помоги
© XElen

с детства ненавидел
наглое враньё
но года проходят
чувствую моё
© Вороныч

секс втроём лелею
я в мечтах своих
но для этой цели
нет ещё двоих
© Евгений Березков

 

все в кафе по парам
только я одна
мне двойной депрессо
в чашечку без дна
© йолка

вот звезда упала
может быть судьба
загадал желанье
треснула губа
© Евгений Березков

ночью ты звонила
после вискаря
и не то чтоб поздно
а скорее зря
© Евгений Березков

 

Посмотреть вложение 1374170

 

Опять ты приехал уставший с работы
И молча прилёг на диван.
А сын, несмышленыш, не зная заботы,
Весь день по тебе тосковал.
С надеждой протянет мальчишка ладони,
Беспечно посмотрит в глаза, -
Ответишь ему: «Извини, не сегодня.
Играй-ка, сынок, без меня».
И будут года пролетать, словно птицы,
А ты, как всегда, уставать.
Твой сын повзрослеет и с детством простится.
Тебя перестанет искать.
Как будто глаза ты впервые откроешь,
И спросишь себя – как же так?
А сердце сожмёт оттого, что не можешь
Вернуть его детство назад.
Коснёшься волос огрубевшей рукою:
- Сынок, расскажи, почему
Вчера ты принёс сигареты с собою,
И спать лёг в четвёртом часу?
А сын отвернётся, чуть слышно ответит:
- Отец, извини, мне пора.
Давай не сейчас, ведь мне нужно уехать,
Меня уж давно ждут друзья….
И будешь смотреть ты в окно обречённо,
Тот день вспоминая и час,
Когда так тянулись ребёнка ладони,
А ты говорил: «Не сейчас».
* * *
Опять ты приехал уставший с работы,
Прилёг – отдохнуть бы хоть час.
С надеждой протянет мальчишка ладони…
Не смей говорить: «Не сейчас».

21.10.2009г.
(С)

 

По поводу сёднишнего праздника

Над московским над собором
Ветер тучи собирает,
Между тучей и собором
Гордо реет птеродактиль,
Истребителю подобный,
Он кричит и в крике слышно:
"Нафиг здесь вообще я взялся?
Это ж не моя эпоха!"

Входит князь в железном шлеме,
В узких пальцах - железяка.
Птеродактиля увидев,
Очи к небу поднимает
С общим скорбным выраженьем:
"Как вы все меня достали"
Входит Минин с бородою,
С топором, таким же черным,
На лице негодованье:
"Нахрена тут птеродактиль?"

Входит войско в острых шлемах
В чудо-юдо тычут пальцем
"Что ль художник обкурился?
И стоят в недоуменьи.

Птеродактиль развернулся
Скинул вмиг парашютиста
Все глядят в недоуменьи
"Кто такой свалился с неба?".

Входит Путин с красным флагом
Обращается к героям:
"Нам так нужен этот праздник,
Именно как раз сегодня,
Чтоб забылся у народа
Прежний праздник коммунячий.
Очень нужны нам герои
Тоже чтоб под красным флагом,
Но на 300 лет пораньше,
На 3 дня пораньше тоже"
Красный флаг вручает князю,
В птеродактиля садится
В тёмном небе исчезает...

(стырнечено)

 

очень круто

у меня сегодня ДР...дочь написала

Мой папочка закрой глаза
представь такое место
где нет печали ,грусти,зла.
Ты скажешь -нет такого места.
Нет есть,родительское сердце
(с) Полина 8 лет

 

Я с женщинами спорить не могу.
Не потому,
Что все переиначат
А потому,
Что лошадь на скаку
Не стоит останавливать
Пусть скачет! (С)

 

Может быть, я слегка уже пьяный,
И рука не тверда на струне.
Надо выпить за год Обезьяны
Поскорей, пока память при мне.
---
Прошлый год на расправу был скорым —
Погибали поэты, певцы,
Президенты, премьеры, вахтеры —
Все подряд отдавали концы.
---
Не щадил он ни рангов, ни званий —
Все равны, коль ногами вперед.
Говорили, что год обезьяний
Как зловещий в анналы войдет.
---
Вся страна затаилась с опаской,
Ожидая, что будут опять
Не победы, а крах и фиаско,
Не прогресс, а движение вспять.
---
В этот год не родился картофель,
Ели брюкву — и то хорошо.
На червонцах поморщился профиль
И разменной монетой пошел.
---
Хлеба нет — повалило ненастье, [2]
Задолжали мы за рубежом…
Долг огромный, и долг этот красен
Кровью с потом, а не платежом.
---
Нет просвета — сплошные изъяны,
Обложил непроглядный туман.
Виноваты во всем обезьяны,
Только спрос небольшой с обезьян.
---
Если логике следовать этой,
То придется смиренно признать:
Обезьяньей была пятилетка…
Только как же столетье назвать?
--
Ну а мы? Если спросят — нормально.
Жизнь идет, вот и кончился год.
И веселым он был, и печальным —
Как любое движенье вперед.
---
В среднем поровну слез и улыбок.
Год как год — ничего не отнять.
Разве только чуть больше ошибок
Довелось в этот год совершать.
---
Почему-то китайским аршином
Стало модно года измерять.
Говорят, новый год — петушиный.
Это что же, опять куковать?
---
Будем в новом году петушиться,
Будем в песнях пускать петухов.
Может, красный петух порезвится
Всласть над крышами наших домов.
---
Видно, будет значительно проще
Петухам в этот год кур топтать,
Но при этом, наверное, в ощип
Им придется самим попадать.
---
Петушиная грудь вся в наградах.
Кукареканья, перья да пух…
Дай-то бог, в этот год кого надо
Клюнет жареный в спину петух.
---
Ну а мы за родную державу
Постоим, как всегда, не за страх.
Завоюем желанную славу
Мы в лихих петушиных боях.
---
В общем, будет, видать, не подарком
Этот год. Только нам все равно.
Никаким петухам и цесаркам
Не удастся пустить нас на дно.
---
Будем жить. Год не может быть лишним.
И признаемся как на духу:
Надо выпить. За нас. С наступившим.
Не забудьте налить петуху.

Сергей Лавров 81 г

 

Сегодня - кибернетика повсюду.
Вчерашняя фантастика - пустяк!
А в будущем какое будет чудо?
Конечно, точно утверждать не буду,
Но в будущем, наверно, будет так:

Исчезли все болезни человека.
А значит, и лекарства ни к чему!
А для духовных радостей ему
Открыт особый магазин-аптека.

Какая б ни была у вас потребность,
Он в тот же миг откликнуться готов:
- Скажите, есть у вас сегодня нежность?
- Да, с добавленьем самых теплых слов.

- А мне бы счастья, бьющего ключом?
Какого вам: на месяц? На года?
- Нет, мне б хотелось счастья навсегда!
- Такого нет. Но через месяц ждем!

- А я для мужа верности прошу!
- Мужская верность? Это, право, сложно...
Но ничего. Я думаю, возможно.
Не огорчайтесь. Я вам подыщу.

- А мне бы капель трепета в крови.
Я - северянин, человек арктический.
- А мне - флакон пылающей любви
И полфлакона просто платонической!

- Мне против лжи нельзя ли витамин?
- Пожалуйста, и вкусен, и активен!
- А есть для женщин "Антиговорин"?
- Есть. Но пока что малоэффективен...
- А покоритель сердца есть у вас?
- Да. Вот магнит. Его в кармашке носят.
Любой красавец тут же с первых фраз
Падет к ногам и женится на вас
Мгновенно. Даже имени не спросит.

- А есть "Аитискандальная вакцина"?
- Есть в комплексе для мужа и жены:
Жене - компресс с горчицей, а мужчине
За час до ссоры - два укола в спину
Или один в сидячью часть спины...

- Мне "Томный взгляд" для глаз любого цвета!
- Пожалуйста, по капле перед сном.
- А мне бы страсти...
- Страсти - по рецептам!
Страстей и ядов так не выдаем!

- А мне вон в тех коробочках хотя бы,
"Признание в любви"! Едва нашла!
- Какое вам: со свадьбой иль без свадьбы?
- Конечно же, признание со свадьбой.
Без свадьбы хватит! Я уже брала!..

- А как, скажите, роды облегчить?
- Вот порошки. И роды будут гладки.
А вместо вас у мужа будут схватки.
Вы будете рожать, а он - вопить.

Пусть шутка раздувает паруса!
Но в жизни нынче всюду чудеса!
Как знать, а вдруг, еще при нашем веке,
Откроются такие вот аптеки?!

 

Хоть мать-природа не сидит без дела,
Но идеалы редко созидает.
И красота души с красивым телом
Довольно редко в людях совпадает.
Две красоты, и обе хороши.
Вручить бы им по равному венцу!
Однако часто красота души
Завидует красивому лицу.
Не слишком то приятное признанье,
А все же что нам истину скрывать?!
Ведь это чувство, надобно сказать,
Не лишено, пожалуй, основанья.
Ведь большинство едва ль не до конца
Престранной "близорукостью" страдает.
Прекрасно видя красоту лица,
Душевной красоты не замечает.
А и заметит, так опять не сразу,
А лишь тогда, смущаясь, разглядит,
Когда все то, что мило было глазу,
Порядочно и крепко насолит.
А, может быть, еще и потому,
Что постепенно, медленно, с годами,
Две красоты, как женщины в дому,
Вдруг словно бы меняются ролями.
Стареет внешность: яркие черты
Стирает время властно и жестоко,
Тогда как у духовной красоты
Нет ни морщин, ни возраста, ни срока.
И сквозь туман, как звездочка в тиши,
Она горит и вечно улыбается.
И кто откроет красоту души,
Тот, честное же слово, не закается!
Ведь озарен красивою душой,
И сам он вечным расплеснется маем!
Вот жаль, что эту истину порой
Мы все же слишком поздно понимаем.

 

Давненько не брался уже за перо,
И образ печальный чудилы Пьеро
Давненько покинул мое амплуа.
И значит грустить мне тогда нахуа?
И все же порой в одинокой ночИ
Такая тоска, что хоть плачь, хоть кричи.
И только одно выручает надежно:
Налить вискаря и надраться безбожно.

 

Уже бледнеет день, скрываясь за горою;
Шумящие стада толпятся над рекой;
Усталый селянин медлительной стопою
Идет, задумавшись, в шалаш спокойный свой.

В туманном сумраке окрестность исчезает…
Повсюду тишина; повсюду мертвый сон;
Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает,
Лишь слышится вдали рогов унылый звон.

Лишь дикая сова, таясь под древним сводом
Той башни, сетует, внимаема луной,
На возмутившего полуночным приходом
Ее безмолвного владычества покой.

Под кровом черных сосн и вязов наклоненных,
Которые окрест, развесившись, стоят,
Здесь праотцы села, в гробах уединенных
Навеки затворясь, сном непробудным спят.

Денницы тихий глас, дня юного дыханье,
Ни крики петуха, ни звучный гул рогов,
Ни ранней ласточки на кровле щебетанье —
Ничто не вызовет почивших из гробов.

На дымном очаге трескучий огнь, сверкая,
Их в зимни вечера не будет веселить,
И дети резвые, встречать их выбегая,
Не будут с жадностью лобзаний их ловить.

Как часто их серпы златую ниву жали
И плуг их побеждал упорные поля!
Как часто их секир дубравы трепетали
И по́том их лица кропилася земля!

Пускай рабы сует их жребий унижают,
Смеяся в слепоте полезным их трудам,
Пускай с холодностью презрения внимают
Таящимся во тьме убогого делам;

На всех ярится смерть — царя, любимца славы,
Всех ищет грозная… и некогда найдет;
Всемощныя судьбы незыблемы уставы:
И путь величия ко гробу нас ведет!

А вы, наперсники фортуны ослепленны,
Напрасно спящих здесь спешите презирать
За то, что гро́бы их непышны и забвенны,
Что лесть им алтарей не мыслит воздвигать.

Вотще над мертвыми, истлевшими костями
Трофеи зиждутся, надгробия блестят,
Вотще глас почестей гремит перед гробами —
Угасший пепел наш они не воспалят.

Ужель смягчится смерть сплетаемой хвалою
И невозвратную добычу возвратит?
Не слаще мертвых сон под мраморной доскою;
Надменный мавзолей лишь персть их бременит.

Ах! может быть, под сей могилою таится
Прах сердца нежного, умевшего любить,
И гробожитель-червь в сухой главе гнездится,
Рожденной быть в венце иль мыслями парить!

Но просвещенья храм, воздвигнутый веками,
Угрюмою судьбой для них был затворен,
Их рок обременил убожества цепями,
Их гений строгою нуждою умерщвлен.

Как часто редкий перл, волнами сокровенной,
В бездонной пропасти сияет красотой;
Как часто лилия цветет уединенно,
В пустынном воздухе теряя запах свой.

Быть может, пылью сей покрыт Гампден надменный,
Защитник сограждан, тиранства смелый враг;
Иль кровию граждан Кромвель необагренный,
Или Мильтон немой, без славы скрытый в прах.

Отечество хранить державною рукою,
Сражаться с бурей бед, фортуну презирать,
Дары обилия на смертных лить рекою,
В слезах признательных дела свои читать —

Того им не дал рок; но вместе преступленьям
Он с доблестями их круг тесный положил;
Бежать стезей убийств ко славе, наслажденьям
И быть жестокими к страдальцам запретил;

Таить в душе своей глас совести и чести,
Румянец робкия стыдливости терять
И, раболепствуя, на жертвенниках лести
Дары небесных Муз гордыне посвящать.

Скрываясь от мирских погибельных смятений,
Без страха и надежд, в долине жизни сей,
Не зная горести, не зная наслаждений,
Они беспечно шли тропинкою своей.

И здесь спокойно спят под сенью гробовою —
И скромный памятник, в приюте сосн густых,
С непышной надписью и резьбою простою,
Прохожего зовет вздохнуть над прахом их.

Любовь на камне сем их память сохранила,
Их ле́та, имена потщившись начертать;
Окрест библейскую мораль изобразила,
По коей мы должны учиться умирать.

И кто с сей жизнию без горя расставался?
Кто прах свой по себе забвенью предавал?
Кто в час последний свой сим миром не пленялся
И взора томного назад не обращал?

Ах! нежная душа, природу покидая,
Надеется друзьям оставить пламень свой;
И взоры тусклые, навеки угасая,
Еще стремятся к ним с последнею слезой;

Их сердце милый глас в могиле нашей слышит;
Наш камень гробовой для них одушевлен;
Для них наш мертвый прах в холодной урне дышит,
Еще огнем любви для них воспламенен.

А ты, почивших друг, певец уединенный,
И твой ударит час, последний, роковой;
И к гробу твоему, мечтой сопровожденный,
Чувствительный придет услышать жребий твой.

Быть может, селянин с почтенной сединою
Так будет о тебе пришельцу говорить:
«Он часто по утрам встречался здесь со мною,
Когда спешил на холм зарю предупредить.

Там в полдень он сидел под дремлющею ивой,
Поднявшей из земли косматый корень свой;
Там часто, в горести беспечной, молчаливой,
Лежал, задумавшись, над светлою рекой;

Нередко ввечеру, скитаясь меж кустами, —
Когда мы с поля шли и в роще соловей
Свистал вечерню песнь, — он томными очами
Уныло следовал за тихою зарей.

Прискорбный, сумрачный, с главою наклоненной,
Он часто уходил в дубраву слезы лить,
Как странник, родины, друзей, всего лишенной,
Которому ничем души не усладить.

Взошла заря — но он с зарею не являлся,
Ни к иве, ни на холм, ни в лес не приходил;
Опять заря взошла — нигде он не встречался;
Мой взор его искал — искал — не находил.

Наутро пение мы слышим гробовое…
Несчастного несут в могилу положить.
Приблизься, прочитай надгробие простое,
Чтоб память доброго слезой благословить».

Здесь пепел юноши безвременно сокрыли;
Что слава, счастие, не знал он в мире сем.
Но музы от него лица не отвратили,
И меланхолии печать была на нем.

Он кроток сердцем был, чувствителен душою —
Чувствительным Творец награду положил.
Дарил несчастных он — чем только мог — слезою;
В награду от Творца он друга получил.

Прохожий, помолись над этою могилой;
Он в ней нашел приют от всех земных тревог;
Здесь все оставил он, что в нем греховно было,
С надеждою, что жив его Спаситель-Бог.

 

Колокол поздний кончину отшедшего дня возвещает;
С тихим блеяньем бредет через поле усталое стадо;
Медленным шагом домой возвращается пахарь, уснувший
Мир уступая молчанью и мне. Уж бледнеет окрестность,
Мало-помалу теряясь во мраке, и воздух наполнен
Весь тишиною торжественной: изредка только промчится
Жук с усыпительно-тяжким жужжаньем да рог отдаленный,
Сон наводя на стада, порою невнятно раздастся;
Только с вершины той пышно плюшем украшенной башни

Жалобным криком сова пред тихой луной обвиняет
Тех, кто, случайно зашедши к ее гробовому жилищу,
Мир нарушают ее безмолвного древнего царства.
Здесь под навесом нагнувшихся вязов, под свежею тенью
Ив, где зеленым дерном могильные холмы покрыты,
Каждый навек затворяся в свою одинокую келью,
Спят непробудно смиренные предки села. Ни веселый
Голос прохладно-душистого утра, ни ласточки ранней
С кровли соломенной трель, ни труба петуха, ни отзывный
Рог, ничто не подымет их боле с их бедной постели.
Яркий огонь очага уж для них не зажжется: не будет
Их вечеров услаждать хлопотливость хозяйки; не будут
Дети тайком к дверям подбегать, чтоб подслушать, нейдут ли
С поля отцы, и к ним на колена тянуться, чтоб первый
Прежде других схватить поцелуй. Как часто серпам их
Нива богатство свое отдавала; как часто их острый
Плуг побеждал упорную глыбу; как весело в поле
К трудной работе они выходили; как звучно топор их
В лесе густом раздавался, рубя вековые деревья!
Пусть издевается гордость над их полезною жизнью,
Низкий удел и семейственный мир поселян презирая;
Пусть величие с хладной насмешкой читает простую
Летопись бедного; знатность породы, могущества пышность,
Все, чем блестит красота, чем богатство пленяет, все будет
Жертвой последнего часа: ко гробу ведет нас и слава.
Кто обвинит их за то, что над прахом смиренным их память
Пышных гробниц не воздвигла; что в храмах, по сводам высоким,
В блеске торжественном свеч, в благовонном дыму фимиама,
Им похвала не гремит, повторенная звучным органом?
Надпись на урне иль дышащий в мраморе лик не воротят
В прежнюю область ее отлетевшую жизнь, и хвалебный
Голос не тронет безмолвного праха, и в хладно-немое
Ухо смерти не вкра́дется сладкий ласкательства лепет.
Может быть, здесь, в могиле, ничем не заметной, истлело
Сердце, огнем небесным некогда полное; стала
Прахом рука, рожденная скипетр носить иль восторга
Пламень в живые струны вливать. Но наука пред ними
Свитков своих, богатых добычей веков, не раскрыла,
Холод нужды умертвил благородный их пламень, и сила
Гением полной души их бесплодно погибла навеки.
О! как много чистых, прекрасных жемчужин сокрыто
В темных, неведомых нам глубинах океана! Как часто
Цвет родится на то, чтоб цвести незаметно и сладкий
Запах терять в беспредельной пустыне! Быть может,
Здесь погребен какой-нибудь Гампден незнаемый, грозный
Мелким тиранам села, иль Мильтон немой и неславный,
Или Кромвель, неповинный в крови сограждан. Всемогущим
Словом сенат покорять, бороться с судьбою, обилье
Щедрою сыпать рукой на цветущую область и в громких
Плесках отечества жизнь свою слышать — то рок запретил им;
Но, ограничив в добре их, равно и во зле ограничил:
Не дал им воли стремиться к престолу стезею убийства,
Иль затворять милосердия двери пред страждущим братом,
Или, коварствуя, правду таить, иль стыда на ланитах
Чистую краску терять, иль срамить вдохновенье святое,
Гласом поэзии славя могучий разврат и фортуну.
Чуждые смут и волнений безумной толпы, из-за тесной
Грани желаньям своим выходить запрещая, вдоль свежей,
Сладко-бесшумной долины жизни они тихомолком
Шли по тропинке своей, и здесь их приют безмятежен.
Кажется, слышишь, как дышит кругом их спокойствие неба,
Все тревоги земные смиряя, и, мнится, какой-то
Сердце объемлющий голос, из тихих могил подымаясь,
Здесь разливает предчувствие вечного мира. Чтоб праха
Мертвых никто не обидел, надгробные камни с простою
Надписью, с грубой резьбою прохожего молят почтить их
Вздохом минутным; на камнях рука неграмотной музы
Их имена и лета написала, кругом начертавши,
Вместо надгробий, слова из святого писанья, чтоб скромный
Сельский мудрец по ним умирать научался. И кто же,
Кто в добычу немому забвению эту земную,
Милую, смутную жизнь предавал и с цветущим пределом
Радостно-светлого дня расставался, назад не бросая
Долгого, томного, грустного взгляда? Душа, удаляясь,
Хочет на нежной груди отдохнуть, и очи, темнея,
Ищут прощальной слезы; из могилы нам слышен знакомый
Голос, и в нашем прахе живет бывалое пламя.
Ты же, заботливый друг погребенных без славы, простую
Повесть об них рассказавший, быть может кто-нибудь, сердцем
Близкий тебе, одинокой мечтою сюда приведенный,
Знать пожелает о том, что случилось с тобой, и, быть может,
Вот что расскажет ему о тебе старожил поседелый:
«Часто видали его мы, как он на рассвете поспешным
Шагом, росу отряхая с травы, всходил на пригорок
Встретить солнце; там, на мшистом, изгибистом корне
Старого вяза, к земле приклонившего ветви, лежал он
В полдень и слушал, как ближний ручей журчит, извиваясь;
Вечером часто, окончив дневную работу, случалось
Нам видать, как у входа в долину стоял он, за солнцем
Следуя взором и слушая зяблицы позднюю песню;
Также не раз мы видали, как шел он вдоль леса с какой-то
Грустной улыбкой и что-то шептал про себя, наклонивши
Голову, бледный лицом, как будто оставленный целым
Светом и мучимый тяжкою думой или безнадежным
Горем любви. Но однажды поутру его я не встретил,
Как бывало, на хо́лме, и в полдень его не нашел я
Подле ручья, ни после, в долине; прошло и другое
Утро и третье; но он не встречался нигде, ни на хо́лме
Рано, ни в полдень подле ручья, ни в долине
Вечером. Вот мы однажды поутру печальное пенье
Слышим: его на кладби́ще несли. Подойди; здесь на камне,
Если умеешь, прочтешь, что о нем тогда написали:
Юноша здесь погребен, неведомый счастью и славе;
Но при рожденье он был небесною музой присвоен,
И меланхолия знаки свои на него положила.
Был он душой откровенен и добр, его наградило
Небо: несчастным давал, что имел он, — слезу; и в награду
Он получил от неба самое лучшее — друга.
Путник, не трогай покоя могилы: здесь все, что в нем было
Некогда доброго, все его слабости робкой надеждой
Преданы в лоно благого отца, правосудного бога».

 

Осторожно, ежи. Из детского:

Заблудившийся ёжик в тумане
Кололся и делал больные уколы.

 

В нее влюбился я по интернету,
Пошел в качалку и уселся на диету.
Она пикантные мне слала в почту фото,
И я, подобно сумасброду Дон Кихоту,
Во славу виртуальной Дульсинеи
В трехстопный ямб слагал ночами ахинею.
И вот в реале светит первая свиданка -
На нервяке - вдруг не придет моя гражданка?
Иль это бородатый админ развлекался,
А я, как школьник прыщавенький, попался?
И дабы не сконфузиться жестоко
Решил по жизни плыть и дальше одиноко...

 

зассал пишется короче

 

Это был бы белый стих )))

 

Из застарелого. Не без элементов плагията, но, тем не менее, по теме.

Мы доигрались в крестики-нолики,
Из головы моей сделано чучело,
И со стены с другими трофеями
Я улыбаюсь немножко измученно.

Лучший из бывших, ведь ты не лукавила
Внутренний мир, красота и п.. комплекция..
Среди других - в самом центре и в рамочке,
Буду жемчужиной этой коллекции.

Верно, я зол, мы наелись до одури
Яда, молвы, что убили "романтику"
Кое-что правда, так я не планировал,
Что буду когда-нибудь с розовым бантиком.

Можешь теперь не терпеть "унижения"
И перепрыгивать через высочество.
Что же ты плачешь ночами осенними?
От одиночества? От одиночества...

 

В паутине отношений
и в плену своих сомнений,
вечно на бегу -
я сама себе чужая,
не живу, а в жизнь играю,
всё живое отвергаю,
тени берегу.

не принять и не смириться.
мир чужой, чужие лица.
нету козырей.
красный свет у светофора,
и судьба берёт измором.
жизнь-разлука ведь не ссора,
бьёт куда сильней.

проходите, люди, мимо,
нет меня, ведь я незрима,
та, что умерла.
а другая, что живая -
незнакомая, чужая -
не нужна ей больше стая,
вместо чувств - зола.

cнебо - ярко голубое.
где-то там - я, за чертою
жизни бытия.
дни тихонечко листаю,
и храню любовь и знаю:
был же путь когда-то к раю.
где был ты и я.

(Лидия Фогель)

 

Желание зимы
Гавриил Державин

На кабаке Борея
Эол ударил в нюни;
От вяхи той бледнея,
Бог хлада слякоть, слюни
Из глотки источил,
Всю землю замочил.

Узря ту Осень шутку,
Их вправду драться нудит,
Подняв пред нами юбку,
Дожди, как реки, прудит,
Плеща им в рожи грязь,
Как дуракам смеясь.

В убранстве козырбацком,
Со ямщиком-нахалом,
На иноходце хватском,
Под белым покрывалом -
Бореева кума,
Катит в санях Зима.

Кати, кума драгая,
В шубеночке атласной,
Чтоб Осень, баба злая,
На астраханский красный
Не шлендала кабак
И не кутила драк.

Кати к нам, белолика,
Кати, Зима младая,
И, льстя седого трыка
И страсть к нему являя,
Эола усмири,
С Бореем помири.

Спеши, и нашу музу,
Кабацкую певицу,
Наполнь хмельного грузу,
Наладь ее скрипицу!
Строй пунш твоей рукой,
Захарьин! пей и пой.

Пой, только не стихеры,
И будь лишь в стойке дивен,
На разные манеры
Ори ширень да вирень,
Да лист, братцы, трава...
О, пьяна голова!

 

На родине теперь пахнуло снегом первым

Колеса заменили легко дровни

Морозец благотворно действует на нервы

И движется и дышится проворней.

  Под вечер дым валит из труб столбами

  И снегохруст приятен слуху

  Старуха древняя прошамкает губами

  Кляня новизн житейскую разруху.

Отца далекая московская могила —

Под снегом первых дней затейницы буранной…

Для сердца моего каких велений сила

Под скатертью метелей самобраной?

 

«Смятение» Анна Ахматова

1

Было душно от жгучего света,
А взгляды его — как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился — он что-то скажет…
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.

2

Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застит туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.

3

Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня посмотрели очи…
Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.

 

Иосиф Бродский

СОНЕТ

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не способен заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

 

ЧУЖАЯ
Она чужой на вечере была,
Бродила в чёрном платье от Гальяно —
Подарок, как подачка со стола,
Как плата за сокрытие обмана.

Он отмечал с семьёй свой юбилей,
Она, как жертва — целый день на мушке,
- Я не приду, — просила: пожалей,
Но он привык уже к ней, как к игрушке.

Не наигрался вдоволь, а любить
Не получалось — чувств гипотрофия.
Она — очередная… Может быть,
Его встряхнёт на этот раз стихия?

А если нет, попробует опять,
Потом предпримет новую попытку,
Она влюбилась, как же он понять
Никак не может, что устроил пытку?

Она ведь знала: он давно женат,
Но эти встречи страстные в отеле,
Ей снился кожи терпкий аромат
И пальцы его нежные на теле.

С женою он танцует вальс и твист,
Он курит с сыном, с дочерью воркует,
А на неё не смотрит, вот садист,
О, как же она бешено ревнует.

Его друзья толпою невпопад
Вокруг неё не прекращают виться,
Она же жадно ловит каждый взгляд,
Когда же он начнёт на это злиться?

Он шутки рассыпает — тамада.
Счастливый семьянин и непорочен.
Зачем он притащил её сюда?
Сейчас бы надавать ему пощёчин!

Расходятся, подали ей пальто,
Таксиста оторвали от бордюра.
Ну, кто она такая, всё же кто?
Сидит в такси и шепчет: «Дура, дура…»

© Елена Стёпина Стратович

 

Иосиф тот ещё псих. "Осенний вечер в тихом городке" шикарен. И перекликается с другой вещью по ритму и сюжету.

Жаль, не ваше.

 

Навеяло....


Уже не раздается
«Смек ма битч ап»
И из девяток не звучат басы
Не пьют ребята пиво в парке
Не получают все залетные @изды
Садятся в черный джип
Усталые папаши
И едут в офис голову склоня
Болит спина и стынет борщ вчерашний
Какая то вокруг одна @уйня

 

Точно, грустный стих и самое обидное, что ощущают это очень, очень многие

 

Возьми папироску, хлопни винца, и песенку спой про сундук мертвеца(с)

Не грустите!

 

Настроение сегодня такое