Расчленёнка (+)

Ещё не всё готово, чтобы ссылку выкладывать.

 

Шконка жёсткая. Без матраца на голом железе спать тяжело. Приходится всё время вертеться, чтобы не отлежать бока до пролежней. И ещё постоянный гул в хате – смесь шороха, шагов, разговоров. Сон получается поверхностный, тревожный. Просыпаешься, смотришь на чёрный потолок, ощущаешь ладонью остро-шершавую поверхность шубы всю в тропинках, протоптанных шустрыми ножками клопов и волной тошноты подступает гадкое угнетённо-депрессивное чувство. Тоска.

(продолжение следует)

 

Это две новые части, объединённые в одну, были опубликованы сегодня утром.

 

Парни, тому ресурсу раскрутка не нужна, он и так раскручен. Опубликовал там две части потому, что про пидоров и много мата. Там это можно, а здесь вдруг забанят.

 

Ссылку исправил - один клик и уже внутри креатива, плюс оттуда рекламу убрали, чтобы нормально можно было читать. Нуууу, мат был конечно, но не так много. ОК, уговорил, могу дальше здесь выкладывать, но надо с модераторами вопрос оговорить, т.к. мата будет прилично.

 

А у меня всё работает.

 

Понял. День прошёл в заботах. Мне передали тёплые вещи, предметы гигиены и … сложно представить - тапочки. «Ого», - думаю, - «значит, родственники в курсах…» Значит нашли концы в СИЗО, если дачка пришла вне графика. И тут-же защемило в душе – господи, как меня задолбала эта жестокая реальность, не могу представить, как они отреагировали - отец, мать. Они от всего этого мира торговли, рэкета, вымогательства, грабежа не то, чтобы далеки, а страшно далеки – знают об этом исключительно из жёлтой прессы, скандальных телевизионных передачек, ужастиков и слухов. Для них, заслуженных, тюрьма – это позор. А как моя Рыбка??? Рыбка тоже совершенно не в теме всех моих дел. Я всегда старался оберегать её от мира бизнеса. Дома - ни тени озабоченности на лице, ни намёка на трудности, только чтобы родная моя чувствовала себя хорошо. Все переживания отрицательно влияют на атмосферу в семье. Поэтому рассказать родителям и жене о вытаскивании бабла из бывших друзей при помощи бандитов было просто нереально. Дома одна жизнь, на работе – другая. А тут такой бездарный, идиотский провал… Связался с профессионалами…

С такими тяжёлыми думами я разобрал свои вещи, половину станков и зубную пасту отдал на общак, остальное разложил аккуратно в пакетах. Потом была уборка хаты. Двое зеков промели все углы влажными вениками, протёрли все поверхности тряпками, мусор сложили в пакет и поставили к калитке. Я, ради хоть какого-то развлечения, хотел им помочь, но меня резко остановили – ты лепила, уборка не твоё дело, твоё дело лепить. Ну, лепить, так лепить – пришлось осмотреть зека Кирыча.

Кирычу было хреново, как бы он не хорохорился. На бедре у него образовался абсцесс. Я тронул лоб – огненный. Что делать? Надо действовать. Посоветовался с Сашей – мне нужен скальпель, пинцет, марлевые тампоны, бинт, антибиотики, какая-нибудь мазь типа Вишневского и йод. Саша, не долго думая, приступил к делу, взяв в помощники одного из рэкетиров. Скальпель сделали из одноразового безопасного бритвенного станка – головку с лезвиями отломили от рукоятки, два тонких лезвия с приваренными к ним миниатюрными уголками аккуратно выпрямили точными дробными ударами края шлёнки. Одно из лезвий оставили прозапас, второе лезвие надломили под острым углом к режущей кромке и примотали нитью к ручке от станка. Пинцет тоже соорудили из пластиковой рукоятки бритвенного станка – как скульпторы. Просто убрали всё лишнее. Тампоны и бинт нарезали из чьей-то майки. Надо сказать, что ребята орудовали бритвой очень ловко, видимо не в первый раз. Все куски материи выходили у них с идеально ровными краями. Потом всё это нужно было простерилизовать. В шлёнке кипятили причиндалы больше часа. Вместо крышки была другая шлёнка. Вот так всё нехитро.

Тем временем случился ужин. Когда открылось окошко калитки для дачи ужина, Саша кратко переговорил с ногами – «Слышь, командир, здесь бродяге Кирычу совсем плохо, надо таблеточек организовать, тебе щас лепила скажет каких, ты принеси, я тебя отблагодарю! Мигель, говори!» Я попросил марлевые салфетки, бинт, йод, перекись водорода, аспирин, анальгин, мазь Вишневского и антибиотики. На ужин подали жареную рыбу с картофельным пюре. Запах из шлёнок был такой, что я наотрез отказался от своей порции. Через полчаса ноги принесли йод, стрептоцид и аспирин. В тюремной аптечке больше ничего не было. Так и пришлось резать Кирыча. Гноя вылилось много. Кирыч орал благим матом и ругался – «Лепила сука, не режь мне ногу, аааааа, блять, всех замочу, гандоны-сука-рот!!» Я поставил дренаж, припудрил рану растолчённым стрептоцидом, наложил вместо мази повязку с гипертоническим раствором и забинтовал. Всё. Закончился день. Кирыч тихонько подвывал, а меня позвали чифир пить.

Все, кто не спал, собрались кружком на корточках, вокруг газеты расстеленной на полу. Чифир заварили в большой эмалированной кружке. Эта же кружка, передавалась по кругу от зека к зеку. Пить чифир полагалось мелкими глоточками, иначе приступ рвоты и дурнота обеспечены. Вся процедура напомнила мне рассказ отца о каком-то национальном празднике в Сомали, куда пригласили его вместе с другими военными советниками. В разгар веселья на пыльную площадь подогнали верблюдицу и чёрная, как смоль негритянка выдоила литра два молока в круглую глиняную миску. Первый отпил президент республики – предварительно дунув на молочную гладь, чтобы отогнать от края миски верблюжьи волосы, кусочки сухого навоза и пыль. Дальше досталось всем по очереди. Отказываться было нельзя во избежание международного скандала и обострения отношений. Вот точно также и в хате проходит процедура чифирения. Правда, без верблюжьей шерсти, навоза и пыли, но очень похоже.

Признаться, я никогда не подозревал, что чай в таком концентрированном виде способен влиять на состояние организма. После четвёртого круга чифир реально даёт по мозгам. Что-то похожее на состояние лёгкого опьянения, как от пары бокалов пива, но с отсутствием сонливости и учащением сердцебиения. Есть какой-то неуловимый кайф в этом процессе пития, наверное ещё и потому, что всё похоже на какое-то таинство древнего племени мумбо-юмбо. Вот так, никогда не думал, что на третий день пребывания в темноте, получу положительные эмоции, сидя на корточках перед газетой. Завтра будет день. Другой день. Завтра заканчиваются трое суток, и я увижу солнце, я почувствую свободу!» Не знал я, что завтра будет только хуже.

(продолжение следует)